Под пятницу, в ночь, немым кино прошли передо мной былые годы. Бедная послевоенная деревня в Николаевской области, тяжелый труд с 12 лет, измеряемый трудоднями ( по окончании сельскохозяйственного года на трудодни выдавалось несколько пудов зерна), кирзовые сапоги с 1 сентября ( все лето ходили босиком), фуфайка, перешитая со старых дедовых вещей, холщёвая школьная сумка с карманчиком для чернильницы-непроливайки, любимая учительница начальных классов Вергун Вера. Вспомнился и дом под соломенной крышей, затерявшийся среди верб и камыша. А ещё руки матери - натруженные, мозолистые, но добрые, нежные, ласковые. Было трудно, голодно, холодно.
Тем не менее, с каждым годом жизнь, по словам Иосифа Сталина, становилась лучше, становилась веселее. И он был прав. В село в 50-е годы провели свет и радио, организовали библиотеку, восстановили клуб, построили новое здание школы. Детям солдат, погибших в Страшной войне 1941-1945 годов, выдавали сухие пайки - белый хлеб и вкусно пахнущую любительскую колбасу. Но, главное,мы равняясь на Аркадия Гайдара, Павлика Морозова, Володю Дубинина, Олега Кошевого, Николая Островского, жили с надеждой на счастливое завтра, верили в торжество социалистических идеалов,стремились во что бы то ни стало быть Человеком с большой буквы,стать полезным, нужным, весомым для своей Родины - СССР.
Сегодня деревня исчезает, плодородные поля заброшены и заросли сорняками,в них появились волки. Многие дома разрушены.Разрушен и клуб, где когда-то крутили кино и ставились школьные спектакли. Давно не слышны песни, которые пели послевоенные девушки. Народ стареет, спивается, умирает Нет уж там ни родных, ни знакомых.
Почему же тревожат сны? Почему так хочется хоть на минуту побывать там, на земле, что тебя вырастила и воспитала? Кажется, отдал бы многое, чтобы побродить по дорогам и дорожкам детства, прикоснуться к камням, лежащим у крыльца давно развалившегося дома, услышать пение птиц, гнездившихся в камышах и на старых вербах. Но время вспять не повернуть. Не добежать, не доплыть. Остаются только сны, голоса давно ушедших людей и плач деревни, умирающей в одиночестве.