О как горька минута встречи
С открытым, явленным, живым,-
Когда нет слова в русской речи,
Что обнажает связь с былым.
Мы денно гонимся за тенью,
Чьих-то целей, не своих.
Во чужеземном сладком пеньи,
Наш глас и дух - померк, затих...
Тиха души родная муза,
Печалью-горюшком полна.
Сколь не глаголь -
Бездонным грузом
На ней повисла марь и мгла.
Поэт-ли, пахарь-ли, - кто боле,
Из толщ людских несёт огонь,
Да только слышен ли звук Воли
И чуют ли на сердце боль?
Жизнь мертвечиной обрастает,
Мертворождённых дум и дел
И нить грядущего всё тает,
Как запоздалый весен снег.
По ту ли, эту ли часть света,
Везде теперь одно и то,-
Всё, умирая, жаждет лета,
Но не достойно уж его.
Тяжелый бред, как сновиденье,
Больных и пораженных злом -
Ещё клокочет привиденьем,
Но виден всем сего излом.
Зачах очаг его движенья,-
Теперь воронка бытия
Сжирает все того творенья,-
Ох велика сего семья.
И в этом душном, гиблом царстве,
Где беспробудность на очах,
Есть лишь одна живая рана:
Кровоточит, и как свеча,
Что истекая светом, дарит -
Надежду на последний шаг.
Шагайте, вы - живые духом!
Зовёт напутствия Звезда.
Жизнь создана великим кругом;
Пройдённа божия верста.