Я видел танцы намибских шаманов,
пустыни древней смертельный песок.
Седых бушменов со взглядом туманным,
и готтентотов бескрайний поток.
Гереро, банту, овамбо, каванго -
все те, кто раньше владели Намиб,
разбиты были английской фалангой,
здесь день и ночь слышен воинов хрип.
Потом германцы походом крестовым,
внесли с христианством разбавленный яд.
В хлевах для коз выли пленные вдовы,
прижав к груди обессиленных чад.
Германский ужас концлагерной жизни,
оставил свой алый след на песках.
Здесь европеец построил свой бизнес,
на трупах и намибийских слезах.
Но, в девяностых двадцатого века,
вдохнул свободно пустынный народ.
ООН в намибце признал человека,
который больше не раб для господ.