Стоял на площади в толпе прохожих дед,
держал в руке листок, в сердцах помятый,
то комкал и клочок поспешно прятал
за пазуху, шепча какой-то бред,
то снова брал, уставившись в просвет
на буквы, что по строчкам растеклись,
все щурился смешно, подслеповато,
как мантру повторяя вслух невнятно:
— Пожалуйста. Прошу тебя, найдись.
По кругу бегал, будто в клетке рысь.
Не смел уйти, с тоской вселенской выл,
глотал питье из маленькой бутылки,
бросал пальто на землю, как подстилку,
ложился и вставал совсем без сил.
записку всем протягивал, просил.
Девчушка подошла, лет десяти,
спросила:
— Вам помочь, наверно, нужно?
Он улыбнулся и, кряхтя натужно,
ей отвечал:
— Пожалуйста, найди...
открыв бумажку в скрюченной горсти.
Взглянула быстро — адрес не прочесть.
слова и цифры выцвели от снега.
Он потерялся, о себе не ведал,
не помнил имя, был продрогший весь,
испуганный. Где дом его? Невесть...
Она всмотрелась в цифры - телефон,
и набрала поспешно нужный номер,
Все объяснила, крикнула:
— Не помер!
Вы поскорее, мерзнет очень он....
Заныла вдруг так горько, в унисон
его утробным искренним слезам
и обняла тщедушную фигурку,
Он замолчал и крикнул с болью:
— Шурка!
А я так ждал… Вернулась, егоза...
Пойдем домой, бедовая, назад...