***
Залезают под свитер лесные козявки.
Мы, наверно, простыли – в костях ломота.
Все равно мы увидим богиню-хозяйку,
Что в пещере стоит, золотым золота’.
Жерди гати болотной пружинят и гнутся.
Крепко ступишь – провалятся под сапогом.
И висят над болотами полчища гнуса,
И туманы, белесые как самогон.
Мы в глухую пещеру придем не для кражи,
Чтоб отбить у богини кусок золотой.
Нас, конечно, поймут неподвижные стражи,
Истуканы с густой моховой бородой.
С их макушек свисают огромные космы:
Вверх корнями застыли, с вершин не упав,
Исполинских размеров иссохшие сосны
Как Дамокла мечи - ведь под ними тропа.
Вот уж съеден последний разломанный коржик,
Четверть фляги осталось воды питьевой.
Больно хлещет кустарник, царапает кожу.
Ожиданье, натянутое тетивой…
Мы взбираемся верх по опасному склону.
Бог, надеюсь, поможет, да друг подсобит.
Встали кедры внизу как живые колонны.
Слышен глас парохода с притока Оби.
Были планы идущих дурными, благими…
Вера двигала, знанье иль просто корысть.
Но укрыта надежно златая богиня
Как в дремучих кустах златоокая рысь.