Светлым утром апреля, беглецы из России и Польши,
Средиземного моря прохладою жадно дыша,
Собрались на песке, человек шестьдесят или больше,
Чтобы чудо свершить, о котором мечтала душа.
Эту пустошь купить - не могло быть разумной причины,
Разве что, помешались евреи от бедствий своих,
И, считая барыш, посмеялись им вслед бедуины,
Черный кофе попив, о делах говорили иных.
Но вершилось в то утро для них непонятное дело:
Сын аптекаря, с шапкой нездешней, людей обходил,
На ракушках морских было имя и номер надела,
В лотерее невиданной каждый судьбу застолбил.
Расходились они, захмелев от прибоя и свода
Тех небес и просторов, и ласки ветров голубых,
То была наступившая разом шальная свобода
От местечек, икон, от погромов и городовых.
И возник белый город, стоящий на дюнах у моря,
Горожан, все еще проклинающих прошлого сны,
Но запела пила, молотки завелись, тараторя,
Повторяя в напев: Тель-Авив! Тель-Авив! Холм Весны!
В нем смешались Варшава, Берлин, Кишинев и Одесса,
И в подъездах домов вы уловите запах родной,
Но невидимым автором пишется новая пьеса,
Здесь растет новый город и новый мужает герой.
Тель-Авив, Тель-Авив, в белых улиц проемы смотрите:
Вы увидите море и пальмы, навесов цветные ряды,
Белый город, ты со мной говоришь на иврите,
Привечая меня жарким летом своей доброты.
Здесь равны все вокруг, в этом многоязычии речи,
Где эклектика зданий, авто, и улыбок и лиц,
Я шагаю в тебе, расправляя когда-то затекшие плечи,
Лишь один из большого числа равнозначных частиц.
Тель-Авив, небоскребы твои -- как безумья зарница,
Наших пота и крови вложений живучий гарант,
Холм Весны, Тель-Авив – ты родная моя заграница!
Подписавший бессрочный с тобой договор, квартирант.
июнь 2020