МАКИ 68
Красные маки, разбрызганные по степи, да заброшенное кладбище у подножия туманных гор, усыпанных снегом.. одичалое поле, трава и холмы..
Глядя в полуоткрытое окно автомобиля на лоскутно-алые покрывала, похожие на куски одного огромного полотна, предполагаю – уж не платок ли это самой Девы-чумы? .. однако .. при чем здесь чума?!..
Придет же такое в больную голову. Видать по полной вчера загрузился. Как приеду, надо отдохнуть от алкоголя и хорошенько выспаться..
…
Иона едет в этот город, в реанимацию, навестить старого друга, который неделю назад попал в аварию. Он ловит на трассе попутный автомобиль, и, разговорившись с водителем (здесь, на востоке дальние поездки часто сближают попутчиков), узнает его необычное имя..
.. Коля-Алмата ведет повесть о своей непутевой жизни, сидя за рулем старенькой красной шестерки, рассказывает он тихо и монотонно о том, как его бросила жена, сбежав с детьми, и всеми деньгами, которые он посылал ей последние два года, вкалывая каменщиком на столичных стройках, как она продала дом, переписанный Колей на нее, дабы местные ордынские чинуши не положили глаз на их единственную совместную недвижимость, а эту девочку вот не получилось, так как оформлена была на него.. Как летел он домой на серебристых крыльях счастья ушатанного боинга с полным боеприпасом подарков и заморской еды, ни разу так и не попробованной самим, думая о Варе и Генке, как он приедет и обнимет их.. Что живет он теперь в гараже, спит в своей красной девочке.. на бензин и на хлеб им хватает.. Да и много ли ему надо, привыкшему с измальства к детдомовской баланде..
Что-то внутри Ионы протестует против этого странного, тощего (скорее даже иссушенного южной жарой) мужичка, вглядывающегося через мутное лобовое стекло застывшими глазами куда-то далеко за пределы дорожно-транспортного пространства.. Чувство того, что они едут на древнем беспилотном автомобиле, а сам Колька-Алмата такой же пассажир, только сидящий на месте водителя, не покидает его.
В интонациях Коли нет ни печали, ни грусти, ни радости, ни сожаления, а его рассказ все больше походит на радиоверсию чьей-то чужой жизни, зачитанную унылым голосом заштатного актера-алкоголика.
— И где она сейчас?
— Да кто его знает
— И что, даже не пробовал искать? — вступает вдруг в разговор сидящая на заднем сиденье рыхлая тетка неопределенного возраста и национальности.
— Поначалу то конечно. А через год подумал — а зачем?.
— Это ж надо, беда какая, а у нас тоже вот.. история.. не хуже твоей.. Лизка — тварь.. Совсем за Костиком своим не глядит.. а он бедняжка даже нужду справить с утра не может по-человечески, видите ли ей горшок на ночь поставить жалко, с утра-то холод собачий на дворе, а ей и плевать, что мальчик там всё поотморозит, только о себе и думает, стерва такая.. Завтрак приготовит, сама поест, а ему остатки на столе оставит, так он пока проснется все уже и простыло.. Только и знает, шелопуть, глаза себе размалевывать, да волосенки с утра шампунем намыть, шампунь он то поди денег стоит, могла бы и мылом, тоже мне царевна выискалась..
…
Однообразный пейзаж по обе стороны степной трассы и заунывное бормотание, словно черт из табакерки выскочившей невесть откуда тетки убаюкивают Иону, и он засыпает в теплом брюхе красного домика на колесах..
…
Маленькая девочка бежит по полю красных маков навстречу солнцу. На ней белое кружевное платьице, оттеняющее смуглую детскую кожу, как снежинки тоненькие деревца.. Ей, переполненной до краев щенячьим восторгом, хочется добежать до самого края этого мира, чтобы поделиться с ним счастьем.. Иона знает ее давно, с самого детства. Она часто рассказывает ему о томительном предчувствии весны, о радости, оживавшей в ней каждый раз с набегающим порывом теплого горного ветра, что приносил с собой особый запах – запах весны — волшебный аромат земли, сопровождаемый странным, едва ощущаемым гулом. Летом гул этот сменялся звонкой песней неутомимых цикад, а зимой забывался вовсе.. Маки всегда были в ее памяти воспоминанием о том долгожданном мгновении ... когда ты встаешь ранним утром, чтобы незаметно выскользнуть из дома и соприкоснуться с хрупкой плотью влажно-алых лепестков, осязая их шелковистый трепет своей оголенной кожей..
…
— Все они сучки одинаковые — внезапный скачок автомобиля будит Иону, —
потаскухи безбожные..
Коля-Алмата, не отрывая взгляд от конечной точки Вселенной, впервые за весь путь, удивляет наличием мимической мускулатуры на безучастном лице.
— Работа у нее видите ли такая. Целый день сидит за столом, бумажки перекладывает, а сама всё по сторонам зыркает, мужиков себе выискивает. Была б ее воля извела бы наверное Костика моего. Хорошо, что Я у него. Приду, покуда эта лахудра на работе, борща наварю, мусор вынесу да рубашки отутюжу. Ну и что, что пьет иногда. Всем мужикам расслабляться надо. А эта.. — перехватывая взгляд Ионы в окно — ну … тоже цветочки любит, по всему дому в горшки высаживает.. Нет, цветы это конечно хорошо, да и Лизка, чего уж там, не чужая чай.. Нелегко нам нынче, бабам, Костик то два года без работы мытарится.. а не бросила ведь..
Тетка тяжко вздохнула пригорюнившись и..
— Ой!! А чего это там?!
Коля резко затормозил у въезда в город.
Обе полосы впереди лежащей дороги были забиты автомобилями, стариками и женщинами с детьми на руках. Мужчины, навьюченные огромными тюками наспех собранного имущества, подгоняли остальных. Люди что-то кричали друг другу в неразберихе, огромное облако дыма и пыли поднималось над городом. Военные в зелено-леопардовых хаки и глубоких металлических касках, торопили народ командами
— Бегом, пошли!!
— Что случилось? — Иона поймал взглядом пробегающего мимо испуганного пацана
— Военный склад горит.
Коля, лениво отцепивший свой взор от запредельного космоса, неожиданно повернулся к Ионе и сказал.
— Пойдем покурим что ли?..
…
Они стоят на обочине дороги недалеко от машины, тупо наблюдая за медленно поднимающимся над весенней степью пыльным облаком. Дальний грохот раскатистого эха, сопровождаемый свистом огненесущей стали, хаосом механизмов и напуганных до смерти людей..
— Иона, надо сказать ей, что мы в город то не попадем.
Подойдя к машине оба заглядывают в салон — рыхлое тело немолодой уже женщины лежит неподвижно на заднем сиденье автомобиля с неестественно далеко запрокинутой головой, а слева.. из ее шеи.. торчит еще дымящийся кусок красного металла…
ТЕРЕЗА 44
Он давно задумал стащить их. Они лежали в отцовском кабинете на самом дне черного ящика, с никогда не запираемой дверцей, в старой железной коробке из-под индийского чая, точно смерть Кощея, спрятанная ото всех..
Холодный и гладкий металл их длинных остроконечных красноватых цилиндров буквально околдовал шестилетнего пацана.
Рано утром, пока все спали, Иона тихо пробирался в кабинет, доставал их из коробки, выстраивал на полу как игрушечных солдатиков и начинал битву, которая как правило была нечестной, потому что патронов оказывалось всегда девять, и в сражениях между двумя армиями у одной было численное превосходство.
Старшего брата, который был взрослее его почти на четыре года, Иона в свои планы не посвящал. «Не разрешит ведь или сам стащит» - осмотрительно думал он, но отважиться на воровство все же не решался.
Однако, после разговора с Колькой, живущим в соседнем подъезде (выпытав тайну про кощеевы патроны, тот назвал его трусом), отправился домой с твердым намерением осуществить задуманное..
Апрельским воскресным утром группа из трех друзей (третьим был тихоня Димка, живущий без папы), двинулась в сторону ближайшего продуктового магазина. У старших пацанов они заранее выведали, откуда те берут доски для своих вечерних костров, в которых печется вкуснейшая в мире картошка. Деревянные ящики из-под всевозможных бутылок всегда собирались у дверей магазинного склада. Произведя рекогносцировку местности, и убедившись, что никем не охраняемые ящики свалены в кучу в положенном месте, пригибаясь и двигаясь короткими перебежками, они схватили по ящику в каждую руку и бросились наутек.
Окраина двора на пустыре, за последним огородом семьи Гоги Степаняна ( Иона тогда был влюблен в его сестренку Нонну), было местом устроения местных ритуальных игрищ — театральных постановок, разжигания костров, а по вечерам на ближайших лавочках собирались взрослые пацаны и девчонки и целовались..
За спички отвечал Колька, тихоня Дима молча вытащил из карманов смятую в клубок газету, а Иона — трех из девяти своих солдат. Друзья с таким восхищением рассматривали сверкающие под лучами солнца боевые патроны, что на время забыли даже, для чего они сюда пришли.
— А как мы ящики ломать будем? — спросил Иона
— Камнями — пробормотал Коля..
Доски разгорелись быстро. Они стояли рядом с полыхающим костром, глядя на его гипнотические языки пламени, и тут Иона вспомнил другой, виденный им когда-то во сне, только тот был невероятно огромный, под палящими лучами Солнца..
— Бежи-им !!
Спрятавшись в небольшой яме, они залегли в тревожном ожидании.
И тут на пустыре появился Пельмень. Как звали этого взрослого пацана на самом деле, знали наверное только члены его семьи, а почему – Пельмень, не знал скорей всего никто. Жил он с мамой и бабушкой, обе ходили в местную православную церковь, и родители Ионы говорили ему, что они баптисты.
— Ложись! Пельмень! Ложись!! — наперебой закричали пацаны
— Вы что с ума там посходили, малышня?!
Первый взрыв прозвучал в середине фразы, и он даже успел ее договорить. Второй — застал этого божьего отрока лежащим на земле, причем никто из мальчишек так и не увидел, как это произошло. Тело Пельменя страстно пыталось слиться с ровной поверхностью перед догорающим костром.. Третий !!!
Пацаны выскочили из импровизированного рва и помчались прочь со всех ног безудержно гогоча.. за ними следом несся взбешенный подросток..
Иона бежал и думал, что же он скажет дома Отцу, но вдруг остановился как вкопанный , заметив ее.. тельце. Трехцветная дворовая кошка Тереза лежала у выбеленного забора, и кровь вытекала из нее на белое бетонное полотно алым ручейком.
Пельмень догнал их и оцепенел.
— Доигрались.. щеглы..
Он присел, погладил умирающее животное по голове, и что-то прошептал..
— Так! Димон, бегом искать длинную палку. Ты Ионистый домой за тряпкой и куском веревки. А ты, придурок, найди большой камень и попробуй мне только его не донести!..
Завернув Терезу вместе с камнем в белую накрахмаленную простыню, которую Иона, ошарашенный навалившимися на него бедами, выудил из маминых стратегических запасов (ох, и влетит мне теперь от нее..), Пельмень туго перевязал края собранного в мешок ситца и молча двинулся с ним в сторону канала.
Пацаны испуганные, как зайцы, безропотно поплелись за ним.
На узком пешеходном мосту он остановился ровно посередине и сбросил свою ношу в глубину холодного потока.
Иона долго еще смотрел на струящуюся бирюзовую воду и тихо повторял про себя — я не хотел.. я не..
ВОЙНА 54
Их погрузили в наспех оборудованные для перевозки людей товарные вагоны с двухъярусными деревянными нарами.
Стояла неимоверная жара, и, чтобы люди не задохнулись по пути следования, четыре окна, законопаченные на всякий случай железной арматурой, были аккуратно прорублены на противоположной стороне от входа. Иона надеялся, что дорога не будет слишком долгой. Он с трудом переносил замкнутые пространства. Физический дискомофрт его волновал меньше всего, «чем хуже тем лучше» — вспомнил он цитату Мао..
Для командного состава сержантов, в правом углу от раздвижных ворот, соорудили подобие казарменного уюта — рабочий стол со стулом, и армейская панцирная кровать, привинченная к полу. А в самом углу вагона — личный алюминиевый рукомойник зам-ком-взвода..
Никто не знал, куда их везут. Перед погрузкой весь личный состав из еще вчера обычных пацанов, а сегодня призванных служить Родине, выстроили на импровизированном плацу-платформе и провели перекличку. Плотная хлопчатобумажная ткань униформы, облегающая его тело, была еще одним, если не сказать главным раздражителем этого внезапно нахлынувшего бреда. И дело было не столько в жаре;, от которой укрыться июльским летом в здешних краях практически невозможно (потеешь всегда и везде, чтобы на тебе не висело), сама ткань солдатской робы, была словно панцирь обволакивающий в предощущении личностной клаустрофобии..
— Кто умеет играть на гармони? — повелительный голос Дудлы, с характерным придыханием на букву «Г», под стук колес, всполошил притихший вагон.
— Я умею
— Ты кто?
— Слава
— А-атставить! Отвечать по уставу! — с грозной ухмылкой рявкнул сержант
— Рядовой Вячеслав Кочетов!
— Подь сюда
Ионе досталось место ближе к командирским покоям, и он давно уже наблюдал за будущим своим начальником. Невысокого роста, худощавый и жилистый, со светлыми усиками на вытянутом лице, маленькие, хитрые глазки, буравящие пространство впереди себя (на плацу они так не горели). Медали за отвагу и взятие Будапешта красовались на полурасстегнутой гимнастерке, и были, вероятно, его самой оберегаемой в жизни ценностью.
— Бери играй.. Чего можешь?
— Все могу
— Давай тогда — чубчик кучерявый.
Парень взял в руки инструмент, с минуту подумал, растянул лениво меха и тоскливо запел – « черный ворон.. что ж ты вьешься надо мной..»
…
Поезд прибыл рано утром на безлюдную заброшенную станцию посреди пустыни. Дальше, в обозримом для глаз пространстве, ни рельсов, ни каких-либо других признаков человеческой деятельности не наблюдалось. После утренней поверки колонной по четыре народ зашагал навстречу восходящему солнцу. Стояла морозная предутренняя благодать, таявшая с каждой минутой в нагревающихся лучах воздуха. Через полчаса Иона расправил крылья армейской панамы, готовясь к очередной атаке июльского полдня..
Унылая вереница муравьиных троп вела их, как оказалось, в очень странное место.. — с десяток новеньких бараков, окруженных колючей проволокой, грузовые машины, танки и БМП, артиллерийские пушки и телеграфные столбы без проводов.
Рассредоточившись по-ротно, подгоняемые командирами, они наспех перекусили пайком, выданным им накануне. Нехитрая солдатская снедь из консервированной перловой каши с галетами, запитая водой из фляги, да пара кубов рафинада на десерт..
— Рота стройсь! Смир-рна! Поставлена учебно-боевая задача! Командирам взводов обеспечить выдачу инженерного инвентаря для рытья траншей и формирования противотанковых рвов! После выполнения доложить лично о выполненной задаче! Обеденный перерыв осуществить в полевых условиях! Вольно, р-разойдись!..
.. Четыре часа они уже роют свои кротовые норы, углубляясь вовнутрь на положенную половину человеческого роста. За ближним холмом саперы начиняют отрытые в песке ямы деревянными ящиками с тринитротолуолом.. Землю бьет дрожь от взрывов (противотанковые рвы – думает Иона).. люди умолкают и пригибаются к песку, вдыхая его горячий и колючий запах. Солнце, увеличившееся до неимоверных размеров, кажется вот-вот треснет и надломится от самого своего ядра. Промокшие насквозь тела уже не чувствуют ни жары ни боли, впадая в некую психическую анестезию..
.. Теперь, в наступившей послеобеденной дреме Иона лежит на горячем песке, и, его разум недоумевает — почему он оказался здесь, среди этих людей, которых тут не меньше шестисот.. (или шести тысяч?).. Далекий гул самолетов, кружащих над пустыней, не умолкает уже часа два. Что это может значить? Нам даже не дали времени занести свои вещи в бараки.. Тревожное ощущение дежавю прерывается командой — нА-построение !!
— В соответствии с поставленной боевой задачей всему личному составу приказано немедленно занять свои условные позиции!
Люди ссыпаются в окопы, будто подгоняемые призрачным ветром, под приближающийся гул самолетов.
Никто друг с другом ни о чем не говорит.. Все словно чего-то ждут..
Время будто бы остановилось..
...
Когда он увидел Эту вспышку в небе, ему сначала показалось, что Солнце действительно лопнуло, изливая свои недра на выцветшее полотно летнего неба.. Земля в ужасе содрогнулась и дохнула на них огненным всеуничтожающим пеклом.. Последнее, что запомнилось Ионе, было зависшее высоко в небе светящееся живое облако, похожее на исполинский воздушный шар, медленно заполняющий собой всё ..
интерлюдия № 3
ты пытаешься спрятаться от самого себя ты хочешь уберечься от целого мира за скорбным занавесом боли и страха куда бы тебя не заносило провидение ты всюду сеешь и пожинаешь смерть одним существованием своим становясь неким пассивным катализатором беды ты прячешь внутри своего безграничного китового чрева стыд за совершенные когда то предательства цепляясь за себя ты не видишь вокруг никого но ты никого и не хочешь видеть подходя к очередной точке невозврата ты пытаешься сделать правильный выбор который тебе подсказывают видения но время идет а выбора так не происходит и тогда вселенная сливает тебя снова и снова в свою очередную черную дыру..
http://stihi.ru/2020/06/04/3371