Сложилось, как сложилось это лето.
Дождь треплет ветер мокрою рукой
И солнце еле греет вдовьей лептой,
Хоть день растет заквашенной мукой…
И если бы не множество историй,
Сокрытых в запылившихся томах,
В реестре состоящих, спящих стоя…
Подталкивая к скудости в тонах,
В еде, желаньях, радостях, одеждах,
Слюнявя грифель, в чеховском пенсне,
Склоняясь в окончаниях падежных,
Анамнез заполняло б в полусне
Лишь время, безграничной тешась властью…
Пугая: твой знакомый мир исчез.
И кто его задобрит лестью, ластясь? –
Оно в тебе – Альцгеймер, Дантов лес.
Не жили б мы (о!) вне судьбы, вне смерти,
Давящих правил, ранящих потерь –
Как тесно было б нам в любом моменте.
Когда бы не очаг, таящий дверь,
В каморке, даже, пусть, у папы Карло,
С нравоученьем, луком на обед…
Тогда бы нас нещадно обокрали,
Оставив лишь букварь постылых бед.
Нет, мы – скрещенье судеб, тайных знаков,
Надеждою одаренный сосуд.
Пусть каждый путь по виду одинаков,
Я знаю, на каком меня спасут.