Нечто вроде вступления
к циклу дорожных историй от 2002 года
«Народ весь мой бедный и родной.
Почему чем беднее, тем добрее?»
Андрей Платонов
Люблю в поездах ездить. Особенно летом. На верхнюю полку залез – и от всего отключился: и от попутчиков шебутных, уже бутылку с дорожной закусью «за знакомство» наладивших, и от забот и печалей собственных. Будто и нет никого. Только берёзки да ёлки за насыпью мелькают. Хочешь - в окно смотри да стишки душевные сочиняй, а хочешь - глаза закрой и аутотренингом занимайся. Слушай, как колёса на стыках стучат, и шепчи про себя: «Я спокоен, я абсолютно спокоен, у меня всё хорошо и дальше всё будет хорошо». Тук-тук, раз-два… Лучше засыпается только на сеновале, под шум дождя.
В автобусах, оно, конечно, демократичнее. Там от народа даже в сон не спрячешься. Где-то на хорошей автотрассе и можно слегка покемарить. А на местных маршрутах не разоспишься. Дороги не те. Да и радио у водилы в его персональной стеклянной загородке истошно как-то орёт, словно действительно самые последние известия сообщает всему миру. Других больше не будет, эти слушай, ежели разберёшь что в надсадном хрипе. А бывает, особенно в праздники да выходные, на какой-нибудь остановке по требованию весёлая компания с гармошкой завалится. Ненадолго – от села до села. Водитель от них пригоршню мелочи себе в карман – на курево ссыплет, чтоб не считать, время не тратить и билеты зря не рвать. А то и вовсе ничего не возьмёт, радио свое выключит – и так развлечение.
Заиграют, запоют, затопают. Тут уж никакой нейтралитет невозможен. Пол-автобуса, разулыбавшись по-доброму, подпевает, а вторая половина над ними беззлобно насмехается: ну, деревня, как вам старьё это не обрыдло, хоть бы что новое, модное, выучили. А если туристы или студенты на картошку – с картошки сядут с гитарами на задние сиденья, тут уж никто подпевать не лезет. Но и не шумят – слушают: вроде всё по-русски, а не всё понятно.
Сейчас, правда, любители музыки чаще не с гармошками и гитарами, а с портативными магнитофонами ездят. И всё чаще, замечаю, поддатые: «маг» врубят, а сами вырубятся. А на молодёжь с плейерами мне порой и глядеть страшновато. Сидит такой в наушниках среди людей, смотрит пустыми глазами на всех, а сам, как наркоман, где-то далеко-далеко, как сейчас принято выражаться, в виртуальной реальности.
Сам я в последнее время стал реже ездить на местных маршрутах: накладно, да и особо не к кому уже. Но как сяду на место свое законное – «обилеченное», так сразу ноги вытяну, насколько возможно, на спинку кресла откинусь и одним глазом в салон, другим – в окно. И вот ведь что характерно: даже в самый лютый холод, когда стекла автобуса не просто закуржавели, а слоем льда покрылись, беспокойные пассажиры обязательно в индяном узоре дырочки продышат. Хоть какая уж там видимость – те же ёлки да берёзки в снегу, что с одной, что с другой стороны. Поглядишь на них, поглядишь - да глаза-то сами и закроются. И в дрёме этой чуткой то одна, то другая история, в дороге услышанная, припомнится. Будто дедок-хитрован с улыбкой скупой да намёком прозрачным их на ухо шепчет. Пока расчухаешь, что к чему, да смысл их истинный не спеша обмозгуешь, уже и за плечо тебя трясут: «Вылазь, приехали!». Что ж, пока, люди добрые, попутчики мои случайные, земляки дорогие. И дальше дай вам Бог счастливого пути!