Он скрючившись сидел на стуле,
И слишком жидким стал вдруг стул,
Когда жена свой взгляд, как бур,
В него сквозь плешь до дна воткнула.
Ну что дружок, где был всю ночь?
Рубашка вся в губной помаде,
Иди отсюда Бога ради,
Или сама сбегу я прочь.
А за штаны, что в жидком стуле
Прости меня мой муженек,
Храни все то, что между ног,
Пока бур в попу ни ввернули.