Ах, дятел, головной убор
пятном карминным олыхает,
за ним шумит и сонный бор,
и липа древняя вздыхает.
Хоромы, хоры, фурфурол,
кипнеие зелёоной рощи,
и грмом бъявляет роль
наш гость, и он не может птроще.
Недолго дятел был на пне,
поизируя, раздав поклоны.
Но обкий прадник был во мне
как въозложение короны.
Как баабанной дроби дрожь,
и звонким хом отражение,
ни накого он не похобж –
высокий чин перед саженьем!