1.
Горожане не безоружны,
И распятия в изголовьях,
Словно шпаги. Уходит глубже
Мир в поверья средневековья.
Кто магический круг очертит,
Кто огню предает солому,
Рукокрылые слуги смерти
Свили гнезда в соседнем доме.
Дни – провалы в глазницах трупа,
Цвет заката окрас павлина
Превосходит. И, как гомункул,
Я в стекло заточен безвинно.
2.
Я не помню такой свободы
В мирной жизни, как здесь - в осаде.
Сквозь раскрытые окна входит
(Холод страха? Нет!) запах сада.
Крики: «Рушится свод небесный!
Давит каменный свод законов!».
Уравнение с неизвестной
Жертвой каждой семье знакомо.
Я смотрю на пожар багровый,
На распад всех систем, устоев.
В самом сердце у катастрофы
Я впервые усну спокойно.
3.
Сон бесшумно идет к алькову,
Словно хищник к моей пещере.
На подушку, как на жаровню,
Опущу раскаленный череп.
Спертый воздух в груди собора,
Окна-розы, как раны, рдеют,
И упрямо растет из споры
В легком белый цветок нимфеи.
Распадается плоть послушно
На первичные элементы.
Не тела горожан, а души
Безнадежно больны и смертны.