Годами брать себя измором,
как чайка по ночам кричать
и, очутившись перед морем,
оторопело замолчать.
Не изменяя Подмосковью,
смотреть в простор, от волн рябой.
Своё, бунтарское,
морское
бросает под ноги прибой.
Шумит и пенится у края,
губами гальку теребя…
Меня, наверное, украли
младенцем, море, у тебя.
Не вняв ни гневу, ни печали,
ни вслед метнувшейся волне,
со свистом к северу умчали
на самом быстром скакуне.
И где-то, в глубине России,
вдали от диких берегов,
меня Ивановной растили
средь колосящихся хлебов.
Я тишину брала не споря
и поднималась у ручья.
– Нет, ты моя! – из-за плеча
шумело по-шаманьи море.
Ах, море, я на зов тот вечный
тебя примчалась обнимать.
Но ждёт ручей,
ждёт тихий вечер,
ждёт в глубине России –
мать…
1975