* * *
Торчат, как будто бы изваяны
за неоплатные грехи,
из снега рыхлого развалины.
Капель слетает со стрехи.
И длится грустное свидание.
И тени бродят по избе.
И слышно ветра завывание
в полуразрушенной трубе.
И полыхнул, как озарение,
знакомый взор из полумглы.
Промчались годы иль мгновение? –
друг перед другом снова мы.
Душа живая, Матерь Божия,
с улыбкой скорбной на устах,
на маму так мою похожая,
как я, испытывала страх.
В сырых развалинах, заброшенных,
недолго длилась эта быль.
С одежд святых Её, поношенных,
платочком стряхиваю пыль.
И в ночь глухую, непогожую
от стен, которых не спасу,
я маму, маму, Матерь Божию,
прижав к груди моей, несу.