1.
Мама, рама, мыло… шило, тюрьма, сума…
Жизнью нас било, крыло, несло… прошло…
Пусть мы не стали лучше в горести от ума,
Всё же не стали хуже… а это уже хорошо…
Родина, время, стремя… бремя, вина, петля…
Смертью нас наделило по самый край,
Восторженные добровольцы, калечные дембеля,
Извечное: жив курилка! оркестр играй.
По Ваське шеренги тачек, и скрип, и мат,
Начало пятидесятых, накрой весной –
Сияющим медным тазом – своих солдат,
Что в сорок первом праздновали выпускной.
Прокуренный рай шалмана венчает нас
Одною бессмертной славой, и нет причин
Казниться за всё, что было с тобой, сейчас –
Об этом ты ночью в свой драный матрас кричи
Уткнувшись и не жалея слюней и слёз –
Вперёд тобою оплачены все грехи…
А нынче наш май в зелёном пухе берёз
И наши души очищены от шелухи.
Рук, ног и голов в шалмане уровнен счёт,
Святые обрубки войны, счастливая пьянь,
И кажется, целая жизнь впереди ещё,
И боль через край, как радость – куда ни глянь…
2.
Кто в списках давно не зна-
и дальше в обрыв -чится.
Приходит не их весна,
обманщица-лихоимщица.
Не встретит, бездельница,
не даст им, красавица.
Им недоапрелиться,
и маяться – недомаяться.
Их жизнь недоношена
красивыми шмотками,
Им – радостей крошево
в шалманах за водкою,
пока не придёт пора
да их, неприкаянных,
как старый военный брак
свезут на окраины.
Но жизнь – штука пёстрая,
и – брешете, нытики –
уверенной поступью –
на них посмотрите-ка –
дойдут до бессмертия,
вне принятой логики
ломая комедию,
калеки безногие.
Жизнь зла, да зато честна.
И, болью приправлена,
весна – и для них весна…
И, значит, всё правильно.
3.
А над Шексною ветры яры,
мнут шкуры пегим облакам.
И горицкие «самовары»
поют с холма отпускникам.
Рвут хором в клочья воздух хрусткий,
восторгом каждый обуян,
войны живучие обрубки
наяривают под баян.
А Вася, Вася Петроградский,
он Вася Горицкий уже,
с его ухмылочкой дурацкой,
ах, хоть завязочки пришей.
Всевышний, Вася, подсуропил,
твои уплыли корабли,
на кожаной потёртой жопе
скачи, артистами рули.
Они на бурых одеялах,
мужской растрачивая пыл,
поют про море и про скалы,
про то, как он её любил,
о том, что в мире много горя,
да только горе – не беда.
Пусть вологодские угорья
в ответ пытаются рыдать...
И то… Какие наши годы,
по сто бы нам на подогрев!
Трёхпалубные теплоходы
внимают песням, одурев.
И прозвучит, что я уеду,
что пропаду – и поделом!..
А Вася выпьет за победу
родной «Тройной» одеколон.
И зазвучит светло и страстно,
на все лихие времена,
что не напрасно, не напрасно
была нам молодость дана.