Посвящается Михаилу Абрамовичу Пекелису: вселенскому человеку, мыслителю, зрителю Бога и доброты
Ах, бренный, бренный человек,
Свистящий ветер времени и боли
Несёт тебя в круговороте смерти и рожденья,
Ты ангелом вселенной вдруг проходишь Великий Шелковый и травянистый путь
По горестным тропам и вспаханным угодьям,
Ты познаешь, не зная результата,
Лихой и белый одинокий свет,
Летишь, не зная всех пределов
Народных вер и божеских молитв
Заглядываешь за спину священной темноты
И огибаешь верх меридиана,
Веришь в сказку,
Сам ее творишь
В открытой неподвластной глубине
Большого богоборческого сердца,
Которое стучит под вздутым вверх ребром...
Внезапно сердце биться перестало,
Легло на дно и испустило дух,
Но дух любви — он жив и дерзноложен,
А дружбы узы — топором не разрубить.
Я вспоминаю терпкие мгновенья,
Ловлю тщедушный аромат замшелого вина,
Я вижу в каждом — единицу Бога,
Проекцию его волшебного творенья,
И воплощение давнишей мечты
Встаю на ноги, как колосс Родосский,
И миру человек — все так же колоссален,
А я взираю на его смиренное кладбище:
Иду и жду, пока все мертвецы
И веры простодушны страстотерпцы
Воскреснут в преисподней тесноте,
Желая быть — Христу до озими подобны
Я убежден: дух благородного общенья
Идёт где хочет, не жалея сил,
Как будто мне вручил кто жалкий посох,
Чтоб я его всегда и всем дарил,
Чей след давно во времени простыл.
Сквозь смерть и ледяное бремя
Надежда яркая колышется во мне,
Что век расставит всех и по порядку,
Даст каждому — от Бога разнарядку,
И восстановит жизнь — в любви и доброте.