Стемнело; и в венозной борозде реки
Образовался кровянистый сгусток,
На улицах бессмысленно и пусто,
Деревья сбрасывают в лужи парики.
Незримо возвышается скала собора,
И тропка божьей нитью тянется за город.
А там — за городом — уж отцвела полынь,
И остальные травы пожелтели;
Но в городе всё так же вьются тени,
И крысы прогрызают ветхие полы.
И мимо полуразвалившегося дома
Проходит чей-то неродившийся потомок.
Сначала — неприветливые рты; потом —
Искусство нежелательных касаний,
Сонливцы спят пришитыми глазами,
Живут соломою набитым животом.
В степи у станции бездействуют вагоны,
И поезда ни с кем из местных не знакомы.
С небес на землю обрушается закон,
Слепящим светом ударяясь в темя,
Философу — далёкая идея,
Бесправному и глупому скоту — загон.
И только время вечно в полночь ускользает,
Как отражение души в зеркальной зале.