Давно уж за спиной оставлена столица,
И пройдены прогалины смурных дорог,
Теперь — скрипучие ворота, и порог,
И красный угол, где незримое таится,
На печках доживают старость, но порок
Уныния не отражается на лицах.
А за окном — склонённые к земле избушки,
Сугробы крыш терзает острая метель,
И чёрной дымкою мелькает чья-то тень
В заснеженных руинах небольшой церквушки.
Жестоко — на вопросы пожимать плечами!
Но что поделать, если на душе пищит
Невидимая мышь? дрова хрустят в печи,
Темно; чертоги памяти, юдоль печали.
В потерянных глазах заледенели слёзы,
И в лето верится уже с большим трудом,
Под утро кажется, как будто на другом —
Нездешнем — языке молчит покров белёсый,
А в поле, над замёрзшим намертво прудом,
Сникает чёрно-белая тоска берёзы.