***
Отдыхать на гвоздях и играть в кошки-мышки с судьбой,
Наблюдая, как стрелки съедают минуты живьём.
И опять это ты, и опять этот свет над тобой:
Сумасшедший магнит и дверной запредельный проём.
Я бежал в этот свет, но рукой ты закрыла лицо;
Спотыкался и падал, но всё же вставал и бежал.
И по странной судьбе этот бег замыкался в кольцо,
И по странной игре я тогда еще это не знал.
Уходя первый раз, я не знал, что уйду навсегда:
Сто миров-кораблей в паутине дорог разошлись,
И, когда б ни вернулся, приходишь уже не туда,
Как всегда, опоздав на секунду — на целую жизнь.
И дорОгою вновь хлопнет дверь за тобою вдогон,
Вспышка в небе пронзит горизонт и всё то, что за ним,
Стук колёс оборвав, оживив на мгновенье перрон —
И опять стук колёс, и опять ускользающий дым.
В беспредельных местах — как песчинка в песочных часах,
Занесён полустанок и красным горит светофор.
Ты когда-то здесь был, ты уже танцевал на углях,
Ты когда-то был там, где, кажись, не бывал до сих пор.
Кто ходил по струне, по натянутой первой струне —
Это тутошний, наш вариант власяного моста, —
Кто стучал по стене да со всей головы по броне,
Тот уже слишком молод, чтоб жить календарно до ста.
То ли путь — то ли гать, то ли зыбь — то ли сыпь, то ли сон:
Это — крепкое месиво в мясо разбитой руки.
Только выпусти стон — и увидишь насмешку икон,
И поймёшь: не твоё это дело — пускать пузырьки.
05.01.1999