Закат; и глаз уже закрыт настолько,
Что снится, будто человечья тень
Растянута отдельно от людей
В заброшенных владениях востока.
В корнях шевелятся паучьи гнёзда,
Вдали терзает колокол звонарь,
Молчит кукушка, мельтешит фонарь,
И руки сами тянутся ко звёздам.
Померкнув, белый след сошёл с дорожки,
Ведущей в душу, и спустился в лес,
Мороз колючкою под кожу влез,
И прислонил лицо к окну сторожки.
Лишь плиты да кресты, кресты да плиты
Мерещатся в отраве октября,
Нарцисс своё зерцало потерял,
А с ним и отражение обиды.
Денное спряталось в разлом вечерний,
Когда руинный лоб к земле поник,
В гробу очнулся солнечный двойник,
И в голове его блестели черви.
А к ночи сны становятся нагими,
Выныривая пеплом из пруда,
И кто-то с облачным лицом в руках
Воскидывает голову к могиле.