Под сенью осени незаметно оседает
Вечер, тихие следы смеркаются
В сторону леса, со дна пруда
Пробуждается нерождённое;
Шёпот, неприветливо сорвавшийся с губ
И утонувший в сумерках души.
Пастух несёт за пазухой свою звезду.
Так повелось: в преддверии ночи
Уже заключено сияние денницы.
Трудно приметить одинокое детство,
Если оно покорно исходит из тени Отца.
О, всесильность дурного наваждения,
Святая исступлённость!
Дрожащие кости склоняются надо лбом,
Но дыхание по-прежнему раскалено.
Дом с мезонином,
Лунные мазки на окнах,
Мимозовая высвеченность убранства.
Под половицей окончательно замирает
Пыльное сердце,
А иней вжигается в руинность висков,
Когда призрак ненаступившего завтра
Серебряно заходит в покои;
Часы, неторопливый трепет при-боя —
Так окаменелые волны
Разбиваются о лоб умершего.