По крышам раздаётся желтизна, покуда
Прикрытый глаз ныряет в облачный парик,
У дуба опочив, невесту ждёт старик —
В пожухлые седины полностью закутан.
Труба смолит, и небо зарастает кашей,
Где вязнут ноги, веки, мысли и слова,
От сырости листвы сникает голова,
И шелестит отхаркнутый за ворот кашель.
Обрушился на землю одинокий путник,
Нечаянно споткнувшись о звезду, и спит,
Посеребрённый камень познаёт виски,
Что маской холода покрыты, будто будни.
В камине спрятан чей-то вой, а лихорадка
Снуёт по переулкам, обнажая прыть,
Из-под земли когтями или, может быть,
Короной тянется могильная оградка.
Пришла пора, и месяц безвозвратно сгинул,
Утроба ночи разразилась мертвецом,
И над ручьём проплыло прелое лицо,
Губами синими похожее на сливу.