Кода ты нырнул в душный погреб,
На твоём затылке
Проявились отпечатки чьих-то глаз,
А сорока
Принесла на хвосте погребальную песню.
Стало быть, канун смерти;
Стало быть, восковое око
Гуляет по узору звёздного ковра,
Червивостью своего взора
Освящая неприкаянное.
О, как смиренно светился лик
Умершего отрока, когда он был найден
Спящим в ракитном кусте у пруда;
Его висок пурпурно вслушивался
В толкования травы, а на лбу его
Выступала хрустальная роса — дыхание Отца.
Всепрощающая давность;
С тех пор как ты позабыт,
Твоё молчание сыновничает в облаках,
И за беспросветным лесом каждый год
Расцветает январь.