Святой канунностью пропитан воздух,
И сердце откликается на стук,
Оставил стадо сгорбленный пастух,
И в ночь идёт, в траве скрывая поступь.
Восточная звезда в пещере тонет,
Ночные птицы обнажают свой полёт,
Склонилась мать над колыбелью и поёт
Псалом о прохудившейся ладони.
Бездомный силуэт в окне пылится,
Своим челом предчувствуя разлом,
И всклоченности чёрных снов назло
Из глаза вытекает небылица,
Быть может, переламывая череп.
И, будто бы парное молоко,
Плывёт глубинозрячесть облаков,
Высвечивая мертвеца в пещере.