Дядя был женат четвёртым браком
на подвижной мрачной медсестре.
Вшей кормил по лагерным баракам:
пребывал с дворянами в родстве.
Кончил Академию художеств,
прятал на балконе пистолет,
избегал мерзавцев и ничтожеств,-
в своём роде был большой поэт.
Обнажённых рисовал натурщиц.
Во французском щеголял пальто
по убожеству советских улиц.
Но его я вспомнил не за то.
Дядя был заядлый голубятник;
в голубую мартовскую высь
белыми и розовыми пятнами
банточные турманы неслись.
Говорил он, опуская веки,
"Беломор" вдыхая до бровей:
"Никого страшнее человека,
ничего прекрасней голубей".