Тулуп и сани, и лес теснится
Навстречу огненному закату.
В коронах снежных твои ресницы,
И параллели, и перекаты.
Пусть окон нет, и теснО зимовье,
Под треск пахучих лесных поленьев,
Где ветер воет... Нас было двое.
Ты помнишь, зимний поход по Лене,
И снегоход, и сугроб по уши,
И ты, в отцовский треУх одета,
И жар печи, и простецкий ужин,
Тайга и тишь, дикий рай поэта.
И точный факт, что кому-то нужен,
И ощущенье иного века,
Иного, свежего вдохновенья,
И рядом - лучшего Человека,
Впотьмах сопящего на коленях.
Мы пели, помнишь? И чай глотали,
Он был из снега, и ты из снега.
Мы жили пОлно, не коротали,
Не дня тех три, а три долгих века.
А смеху было, ты помнишь хохот?
Ты все боялась, спугнем медведя.
Мы целовались? Я помню плохо...
Хотя, возможно, мы были дети...
Душой наружу, как в ночь расстрела,
Безотлагательно откровенны.
И слёзы те же, и то же тело,
Честнее только. Ручьем по венам
Вместили пару вселенских истин.
Плевать, что было уже, не с нами,
Изобретали Такие мысли,
Взрывали клад сокровенных знаний,
Делили плед и туристский завтрак,
И полыхали горячей печью,
И не гадали, что будет завтра,
И что за дверью, рассвет иль вечер.
Мы точно знали, что снег и хвоя,
Что будем скоро женой и мужем.
Мы были вместе, нас было двое,
И был нам больше никто не нужен.