Посвящается папе Шабалину Александру Семёновичу.
Светлая память!
Он не считал участником войны
Себя.
Был близорук, и, заполняя списки,
С непроходящей тяжестью вины,
Со штабом кочевал за фронтом близким.
Не мог сражаться на передовой.
Лишь, с бесконечной ломотой в суставах,
Писал, считал для них, идущих в бой,
Провизию, вагоны и составы.
Он улыбался только иногда -
За списком награждённых орденами.
Казалось, отступает прочь беда,
И радость снова поднимает знамя.
А на закате, на исходе сил,
Украдкой со щеки стирая влагу,
Очередное имя заносил
В казённую и страшную бумагу.
И каждый раз пронзала душу боль…
И отзывались колокольным звоном
Фамилии, с оборванной судьбой,
В скупых и чёрных строчках похоронок.
И каждая вонзала в сердце нож,
не зря оно потом всю жизнь болело.
В глазах темнело, руки била дрожь,
От чёрных крыльев на бумагах белых…
И снова груз тяжёлого труда:
Подсчёты, списки, сводки и награды
А он хотел на фронт, хотел туда,
Где гулко грохотала канонада
На пальцы занемевшие дышал,
По тысяче страниц писал. Иль по две.
Он презирал себя. Но совершал
Свой незаметный, постоянный подвиг.