“Княжа гора” Лiна Костенко
По довгiй неволi хотiв тут вiку дожити,
на Княжiй горi, над коханим своїм Днiпром.
Вже так натомився за краєм своїм тужити,
що вiршi, здавалось, ридають уже пiд пером.
Ходив по горi i дихав на повнi груди.
Оце вже я дома?! - аж вiри очам не йму.
I княжого мiста прадавнi дивнi споруди
уламками фресок з землi усмiхались йому.
Як батькiв гостинець, як хлiб солодкий вiд зайця,
як радiсне диво найперших дитячих снiв, -
хитались у вiдрах лозовi свiжi кружальця,
шумiли дуби, i стременами вiтер дзвенiв.
Гора моя Княжа, далеко iз тебе видно.
Смарагдовий айсберг по самi груди в Днiпрi!
Заходило сонце, i паслося паньске бидло,
i паслося бидло на тiй, на Княжiй горi.
Сльоза закипає. Душа посварилася з Богом.
А небо, а простiр, а це пiд горою село!
I так же тут любо! Днiпро пiд самим порогом.
I тiльки порога… порога чомусь не було.
А вже за плечима хтось приставу пише цидулку.
Крiзь решето сiють пiщаний берег стрижi.
Земля ж моя рiдна! Нема на тобi притулку.
Поети твої - i тi вже тобi чужi.
Отут, на руїнах княжого мiста Роднi,
над берегом чистим моєї святої рiки,
на славi минулiй стою у безславнiм сьогоднi,
з минулої слави дивлюсь у прийдешнi вiки.
А завтра поїду. I, може, усе це – востаннє.
Цей берег… цей вiтер… цi люди привiтнi в селi…
I вже з Петербурга буду пити листами
той спогад, ту мрiю – жити на рiднiй землi!
I друзi там є. I “Слепую” писав я, i “Тризну”.
А вiршi ридають… Отак i життя промине.
Будь проклятi всi, хто вiдняв у мене вiтчизну!
Але у вiтчизни нiхто не однiме мене.
-------------------------------------------
“Княжья гора” Лина Костенко
Вернувшись из плена, хотел здесь навек поселиться,
На Княжьей горе, над любимым великим Днепром.
По краю родному устал он тужить и томиться,
Казалось, стихи зарыдали уже под пером.
Ходил по горе и свободною грудью вдыхал он:
“Неужто я дома?! Смотрю я, и сам не пойму”.
И княжьего города камни с земли поднимал он,
Обломками фресок они улыбались ему.
Отцовским подарком, как сладкого хлеба краюшка,
Как светлое чудо, что видит ребёнок во сне,
Болтались кружочки из ивовых прутьев в кадушках,
Шумели дубы, и стремёнами ветер звенел.
Гора моя Княжья, с тебя можно видеть далёко.
Смарагдовый айсберг, по грудь погружённый в Днепре!
И солнце садилось, и стадо в пырее высоком -
Хозяйское стадо – паслось на той Княжьей горе.
Слеза закипает. Душа чуть поссорилась с Богом.
А небо, просторы, а это село под горой!
Ах, как же тут славно! И Днепр – он под самым порогом.
И только порога… ему не хватало порой.
Уже за плечами там приставу пишут записку.
И сквозь решето сеют берег песчаный стрижи.
Родная земля! Не опора, хотя и так близко.
Поэты твои – и они тебе стали чужи.
Вот здесь, где был княжеский город с названием Родня,
Где бьётся о берег святая большая река,
На славе прошедшей стою я в бесславном сегодня,
Из славы прошедшей в грядущие зрю я века.
А завтра поеду. Уже не увижу, быть может,
И берег, и ветер, и добрые лица в селе.
Лишь из Петербурга письмо мне напиться поможет
Мечтою и памятью – жить на родимой земле!
И есть там друзья. И “Слепую” писал я, и “Тризну”.
Рыдают стихи… Жизнь пройдёт до последнего дня.
Будь прокляты все, кто у меня отнимали отчизну!
И лишь у отчизны никто не отнимет меня. (5.05.2020)