http://ugralit.okrlib.ru/news/2234
3 мая 2020
Сергей Сметанин. Воспоминания отца о Великой Отечественной войне
| Егор Федорович Сметанин
Мой отец, Сметанин Егор Фёдорович воевал около двух лет. В неполных девятнадцать лет он был младшим лейтенантом, служил командиром взвода 1 стрелковой роты 612 Неманского полка 144-й стрелковой Виленской Краснознамённой дивизии на 3-м Белорусском фронте в Восточной Пруссии, где он были приписан с июня 1944 года. Был представлен к награде орденами «Красного Знамени» и «Красной Звезды». Там же закончилась его служба в связи с тяжёлым ранением.
Так вышло, что отец не любил вспоминать войну, возможно потому, что короткое время ему довелось быть на фронте. Из устных рассказов знаю, что ему пришлось после военного училища командовать людьми, которые по возрасту и жизненному и военному опыту гораздо превосходили его самого.
Егор стыдился своего мальчишеского «писклявого» дисканта (по совету старших офицеров он долгое время старательно вырабатывал у себя «командный» голос).
Однажды его подчинённый, пожилой солдат-миномётчик, поставил его в трудную ситуацию, украв буханку хлеба у товарищей. Вспылив, отец ударил его, хотя это категорически возбранялось уставом. Впрочем, на мой взгляд, он спас таким образом солдата от трибунала.
Запомнилось, что как-то, подняв солдат в атаку, Егор увидел, как одному из них снесло пол-черепа, так что видны были мозги (зрелище не такое уж необычное для ветврача, но ветврачом он стал гораздо позже). Был случай, когда жизнь однополчанину спасла солдатская поясная пряжка, пуля, летевшая в живот, попала в ремень, именно в неё.
Более живописно выходило у фронтовика описание того, как будучи раненным в ногу, загипсованный по пояс, он страдал от того, что заживающая рана неимоверно чесалась, а почесать её не было никакой возможности. Рассказывал отец о воздействии обезболивающего, в качестве которого был применён какой-то наркотик - морфий или что-то подобное.
Тяжёлое впечатление осталось у отца от недоедания в период военной учёбы, которая пришлась на самый разгар военных действий. Говорил отец и о том, что первые подразделения на фронте старались комплектовать из людей, которые происходили из мест боевых действий или хорошо знали местность, но это помогало мало. Потери были большие именно среди них.
Разговаривая с детьми, отец порой шутил, что немецкая пуля попала ему в ягодицу и осталась там навсегда.
Вот, собственно, и все сведения, которые я почерпнул из отцовских воспоминаний о войне. Расскажу немного о том, каким он сохранился в моей памяти.
| Наградные листы Егора Федоровича Сметанина
Отрывок об отце из повести о детстве
Моя семья жила в центральном отделении совхоза. Мать преподавала в семилетней школе, отец работал главным ветврачом — оба они окончили один и тот же сельскохозяйственный институт в Уфе. С нами жили бабка и дедка — Феоктиста Васильевна и Федор Александрович Сметанины.
Я был старшим ребенком в семье. Понятно, что старший был заводилой во всех играх, первым выдумщиком и ответчиком, если за выдумку полагалось наказание. Однако наказывали довольно редко.
Единственный подзатыльник отвесил мне отец за покалеченный, только что купленный "взрослый" велосипед. Играя в "догонялки", я врезался в заднее колесо другого велика, повредил спицы переднего колеса своего, и оно завернулось в "восьмерку". Ремонт оказался долгим и кропотливым — пришлось перебрать и заново закрепить половину блестящих спиц, тугих, как натянутые струны.
С девяти лет меня начали учить игре на баяне. К этому возрасту я уже умел, глядя на клавиши, наигрывать одной рукой "Маленькую польку". На семейном совете отец объявил о своем решении — начались ежедневные двухчасовые занятия, которые продолжались шесть лет.
...
Отцу выделили жеребца по кличке Житомир и тарантас, на котором он ездил по отделениям совхоза. Я просил деда научить запрягать лошадь, но для того, чтобы затянуть супонь и ремешок хомута, нужна была сила. Каши, видимо, я еще съел мало, сил для того, чтобы запрячь Житомира не хватало. Распрягать его я научился.
Папа, бывало, позволял мне отогнать коня на конюшню, что я с удовольствием и делал. Проехав мимо совхозного клуба через дорогу, дальше мимо конторы, я подъезжал к бревенчатой конюшне, распрягал смирную лошадь, заводил её в стойло, укладывал дугу в тарантас, а хомут должен был занести в сторожку. Для хомутов прямо из стены в углу торчал железный штырь.
Как-то весной у нас на "Центральном" произошло несчастье: парень упал в отводной канал пруда во время спуска воды, который проводили регулярно, чтобы избежать половодья. Канал ещё был кое-где завален рыхлым, ноздреватым снегом и не весь расчищен от льда. Водоворотом тело затянуло под лёд и тут же выбросило за плотину, но, наверное, утонувший ударился головой об лед или камень, потому что спасти его не удалось. Мужчины делали ему искусственное дыхание, кто-то посоветовал откачивать, и какое-то время труп еще пытались оживить, раскачивая в простыне или скатерти из стороны в сторону. Не помогло.
В день похорон папа, слегка пьяный, приехал с работы верхом. Какое седло было на Житомире! Кожаное, с лукой, со стременами. Мне, конечно, захотелось прокатиться. Отец не стал привязывать коня к забору, как обычно, а подсадил меня в седло. До стремян я не доставал ногами. Чтобы удержать равновесие, вцепился одной рукой в гриву Житомира, другой — в луку седла.
Сел поудобнее. Видимо, вид мой уже внушал уверенность, так как папа сунул в руки уздечку и хлопнул жеребца по спине. Житомир поскакал. Я тут же потерял равновесие и, не выпуская из рук узды, снова вцепился в седло и гриву.
Через пару минут я понял, что, кажется, удержусь, но сесть в седле по-настоящему, чтобы поднять руку с уздой, тоже не получилось. Вылетев на улицу пред клубом, конь мчался к переезду через большак навстречу похоронной процессии, двигавшейся от здания клуба. Впереди несли ярко-красную крышку гроба, затем сам гроб. «Убьётся!» - раздался чей-то голос. Но мне уже было не страшно. Я думал только о кюветах по сторонам дороги, которые предстояло пересечь: обычно, когда её приходилось переезжать в тарантасе на козлах, меня довольно сильно трясло и швыряло. Как удастся сделать это верхом, я не представлял. Однако Житомир пересёк путь процессии, лихо перемахнул через дорогу, да так, что седок не ощутил разницы.
Пролетая мимо конторы, я уже знал, что не упаду. Возле конюшни Житомир остановился и встал спокойно в ожидании, что его распрягут. Конечно, хотелось покататься ещё, но я решил не испытывать судьбу и снял седло. Потом отвёл коня в стойло и направился домой.
...
В 10-11 лет я уже сносно извлекал звуки из баяна. В совхозной школе учился на отлично, по пению у меня тоже была "пятёрка". Помню, учительница дала самостоятельное задание на дом. Я выучил песню из журнала "Молодёжная эстрада", принесённого мамой или тётей из школьной библиотеки. Это был перепев часто звучащей тогда по радио военной песни "Есть у нас ещё дома дела..."
Неведомый автор присочинил к припеву слова на тему о международном положении. Для октябрёнка это не было новостью, у нас каждый день в школе начинался с политинформации, поэтому все были в курсе мировых событий. Класс отозвался на моё выступление сдержанно.
Поняв, что певец из меня посредственный, я продолжил увлекательные занятия на трёхрядном тульском инструменте. Конечно, очень хотелось заглянуть внутрь, понять, как под полированными дощечками корпуса возникают столь разнообразные и приятные звуки. С механическими игрушками, которых у меня было достаточно, например, автомобильчиками, я не особенно церемонился: смело лез внутрь отвёрткой и перочинным ножом. Но разобрать баян — это было уже слишком.
Однажды осенью папа объявил, что будет возить меня в Стерлитамак брать уроки у хорошего баяниста. Два раза в неделю он усаживал меня на заднее сиденье мотоцикла, и мы лихо укатывали по гравийному большаку в сторону юга. Потом дорога сворачивала налево и где-то через час приводила нас в пригород, где в частном деревянном доме жила семья моего учителя. Он был слеп от рожденья, чем внушал мне большое доверие — как раз летом у нас появилась интереснейшая книга В. Короленко "Слепой музыкант".
Я с гордостью думал: вот теперь меня будет учить настоящий слепой мастер, как в книге, это здорово!
В доме учителя было немного тесно: две комнатки, заставленные шкафами и книжными полками, кухня с белёной печью и крошечная прихожая. Из-под печки любопытно выглядывала черно-белая кошка. Она тоже была инвалидом с детства. Передние лапы у ней были укороченными, и она передвигалась прыжками, напоминая кенгуру.
Здесь я впервые увидел множество икон и фотографий священников. Попы в клобуках и рясах, церковные дворы и помещения удивляли меня своей необычной внешностью.
На полках выстроились в ряд огромные тома специальных изданий с шрифтом Брайля. Вместо букв на желтоватой бумаге были выдавлены бугорчатые знаки. Слепые читают такие книги, проводя пальцами по строкам. Они на ощупь различают эти тексты.
Помню светлый сентябрьский день. В окне сияло небо. На коричневом проигрывателе крутилась черная грампластинка с небесно-синей наклейкой. За столом, склонив голову, сидела жена моего учителя, тоже слабовидящая. В её руке было шильце с деревянной ручкой. Наложив на бумагу металлический трафарет с прямоугольными вырезами под буквы, она быстро накалывала острием шила по нескольку точек в каждое отверстие.
"Высоко летят под облаками..." — тоненьким женским голосом пел граммофон. Строка записана, игла проигрывателя снова переставляется на край пластинки. "Высоко летят под облаками и курлычут журавли над нами...".
Песня была популярна. Я заметил, что на те песни, которые нравятся людям, всегда быстро появляются забавные и не очень забавные пародии, иногда с матерными словами, часто хулиганского содержания. Эту песню я тоже слышал в таком варианте:
Высоко летит над облаками
Юрий Алексеевич Гагарин,
А жена кричит ему вдогонку:
— Юрочка, не пей там самогонку.
Я, конечно и представить не мог, чтобы Гагарин — первый в мире космонавт! — занимался таким постыдным делом, как распитие самогона. У нас никогда не было самогонки, трезвая семья совхозных интеллигентов обходилась без неё. Хотя в праздники пили спиртное, но для этого покупалась водка. Иногда папа ездил на юг, в санаторий, куда его направляли долечивать раненую на фронте ногу. Оттуда к нам попадали коньяк, марочные вина. Знаменитые "Улыбка", "Чёрные глаза" подолгу ожидали торжественного случая.
Мой слепой учитель обычно усаживал меня на табурет, и выслушивал задание. Иногда он накладывал руки на мои кисти так, чтобы пальцы совпадали. Он проверял правильность аппликатуры — постановки пальцев на грифе баяна. Не помню, чтобы он хотя бы раз отругал или пожурил меня.
Как-то на обратной дороге мы с папой заехали на рынок и купили килограмма два сливочного масла. Там же заглянули в столовую, где съели по сосиске с картофельным пюре. Отец ещё выпил кружку пива. Наверное, он это сделал напрасно. Выезжая на прямую дорогу к совхозу, он решил обогнать медленно тянувшийся, чихающий выхлопными газами самосвал. Крутанул левую ручку мотоцикла, "Иж" ринулся в обгон. У меня в руке была авоська с маслом. Я держался сзади только правой рукой и немедленно полетел вниз.
Падая, я неловко махнул авоськой, в которой лежал аккуратно завернутый в белую обёртку кубик масла. От удара о поверхность дороги он превратился в лепёшку. Я сидел, вытянув ноги, на гладко укатанной дороге на "пятой точке" и провожал глазами уходящий за горизонт самосвал. Кое-как встал и поплёлся вперёд. На сливочное масло в авоське, превратившееся в толстый блин, было жалко смотреть.
Через некоторое время впереди появилась фигура мотоциклиста. Это папа возвращался за мной. Он усадил меня понадёжнее, мы ещё раз обогнали злополучный самосвал и через час наша поездка закончилась.
Сергей Сметанин. Ехал грека через реку
| Другие данные об отце
В мартовском номере 2020 года газеты «Сельские нивы» Стерлитамакского района Башкортостана отмечается:
"Егор Фёдорович Сметанин являлся легендарным директором Ашкадарской птицефабрики, которую начал строить в качестве директора строительства в 1969 году.
Его отличала высокая ответственность за качество проводимых работ, стремление к освоению новых технологий, строгое соблюдение строительных норм и правил в сочетании с чуткостью к новизне.
К 1971 году была построена и введена в эксплуатацию первая очередь фабрики, с того времени начал формироваться костяк кадрового состава действующего предприятия, началось самое нелёгкое время, ибо самым трудным в производстве директор всегда считал работу с людьми.
Фабрика яичного направления на 100 тысяч кур-несушек производила продукцию на основе самых современных требований ГОСТов. Технологический процесс предъявлял высокие требования к комбикормам и содержанию птичьего поголовья. Химический состав питания кур должен был учитываться более чем по сотне параметров. Этим занималась специальная зоолаборатория.
Высшее образование, опыт сельскохозяйственной деятельности, стремление к новым знаниям помогли Е.Ф. Сметанину с успехом заниматься внедрением новшеств и в строительстве новых корпусов и зданий фабричного комплекса, и в технологии яичного производства.
Работники Ашкадарской птицефабрики не только подчинялись строгим распоряжениям начальника, но и постоянно повышали квалификацию, учились, воспитывались директором, который был известным в районе пропагандистом и новатором.
Е.Ф. Сметанин перевёл кормоцеха на доработку комбикормов. Простая идея о замене галечника, который дают курам для правильного пищеварения на мелкий щебень известняка дала возможность повысить содержание кальция, необходимого для формирования яичной скорлупы, не меняя физических свойств добавки. В несколько раз был сокращён и расход комбикормов, что создавало их значительную экономию.
Переход на клеточное содержание поголовья требовал согласования многих технологических вопросов, которые тоже приходилось решать на свой страх и риск, на практике проверяя их эффективность и действенность. Даже такое, казалось бы, естественное решение бетонирования пола в клетках, позволяющее механизировать уборку, проводилось с трудом.
Прекрасные организаторские способности, стремление директора птицефабрики к высокому профессионализму развивались вместе с историей фабрики. Об этом свидетельствует факт, что она многие годы была впереди остальных птицефабрик Башкирской автономной республики, хотя некоторые по проекту были ближе к центру и крупнее. Разумеется, не обошли Ашкадарскую фабрику многочисленные награды, Красные Знамёна Совета Министров, партийных и комсомольских органов, медали за участие в ВДНХ СССР и других выставках.
Были у директора птицефабрики и неудачи, порицания, но их было значительно меньше.
Проработав на должности около 17 лет, Е.Ф. Сметанин оставил после себя замечательный работоспособный коллектив и действующее на полную мощность предприятие. Он ушёл на пенсию в 1986 году.
Е.Ф. Сметанин был награждён орденом Трудового Красного знамени, «Знаком Почёта», медалью участника ВДНХ СССР и другим почётными знаками. Информация о нём внесена в Энциклопедию Стерлитамакского района".
(По материалам Райсы Илькиной, корреспондента газеты Стерлитамакского района «Сельские нивы», которая в свою очередь основывалась на книге заслуженного работника сельского хозяйства БАССР, кандидата экономических наук И.К. Ульянова «Дорогами перемен».)
| Спасибо, батя! (подборка стихотворений)
Спасибо, батя!
Спасибо, батя, что ты был,
Что на коня меня садил.
Спасибо, батя!
Спасибо, батя, что ты был,
Что петь по-русски научил.
Спасибо, батя!
Спасибо, батя, что ты есть,
Что по отцу и сыну честь.
Спасибо, батя!
Спасибо, батя, что ты был,
Что Мать-Отчизну ты хранил.
Спасибо, батя!
Спасибо, батя, что ты был,
Что на коня меня садил.
Спасибо, батя!
ЗА ПОЛЯ
Памяти родителей: Егора Федоровича
и Любови Тимофеевны Сметаниных
Детство. Лето. Солнце на излёте.
Папа с мамой возятся в саду.
Брат смешит сестру на звонкой ноте,
Ждёт меня, когда я к ним приду.
На баяне гаммы доиграю,
Сброшу с плеч горячие ремни,
Побегу за мальвами к сараю,
И за мною ринутся они.
Но, пожалуй, сразу не догонят.
Время — длинноногий журавель —
Унесёт меня от их ладоней
За поля, за тридевять земель.
Я вернусь на влажную поляну
Покажусь им прежним, да не тем,
Только баянистом я не стану,
Чем разочарую насовсем.
А пока — знакомая прохладца,
К западу летящий солнца шар.
И за миг вовек не рассчитаться,
Обронив слезинку на футляр.
Папа, мама, вы не огорчайтесь!
Вы сейчас, как мальвы на виду.
Для меня вы благ не добивайтесь,
Кроме счастья быть с собой в ладу.
Вскину пальцы на последней ноте,
Уроню альбомы впопыхах,
Но зато вы больше не умрёте
У России в будущих стихах.
2011 г.
ТАК УМИРАЮТ КОММУНИСТЫ
В простых квартирах умирают коммунисты.
Не в битве века — от болезней вековых.
Обои вытерты. Простынки в меру чисты.
Внук пробежался — звон раздался и затих...
Мечтали в юности попасть на баррикады,
А здесь: то капельница, то с микстурой чай!
Эх, коммунисты, где лучи былой бравады?
Где те высоты, что вы брали невзначай?
Где ваши замыслы, модели и медали?
В глухом углу — ни паутины, ни добра.
Не накопили. Не свершили. Не добрали.
Не дотянули «Подмосковны вечера».
— В грехах покаяться? Попу? Да отвяжись ты!
Неси-ка «Правду». Скоро ль канет враг в овраг? —
Непобеждённо умирают коммунисты,
И ждут: в оконце замаячит алый флаг!
СМЫСЛ ЖИЗНИ
Смысл жизни — в жизни — в ней самой!
Как смысл реки — в реке.
Греби, плыви, причалы строй —
Река останется рекой.
Так будь и ты самим собой:
Останься городом, мечтой —
Хоть следом на песке…
Так делал дед, отец и я —
Завет родни моей:
Не жди удачи у ручья,
Трудись, живи — придут друзья.
Весь мир — огромная семья.
Есть тайный смысл бытия,
То — счастье всех людей.
Сергей Егорович родился в 1952 году. Окончил факультет иностранных языков Башкирского государственного университета. Работал преподавателем немецкого языка, переводчиком технической документации, редактором книжного издательства, ответственным секретарем журнала "Югра", пробовал себя в технических профессиях.
Первое стихотворение написал в раннем детстве, публиковаться начал в студенчестве. Руководил литературным объединением «Северный огонек» 18 лет. Пишет стихотворения не только для взрослых, но и для детей, переводит произведения коллег-земляков на немецкий язык. Издал более 10 книг. Активно ведет странички на сайтах "Стихи.ру", "Проза.ру".
Лауреат международного конкурса детской и юношеской художественной и научно-популярной литературы им. А. Н. Толстого, международного конкурса «Золотое перо Руси 2007», один из победителей VI Московского международного конкурса поэзии «Золотое перо 2009». Награжден памятной медалью ЦК КПРФ «100 лет со дня рождения М. А. Шолохова».