Еще раз посмотрела в затуманенные печалью синие глаза и начала рассказывать историю их семьи, историю столетней давности, в которой природа виртуозно нарезала спирали во времени, возвращая и повторяя моменты жизни, похожие и повторяющиеся через сотни лет.
1933 год обозначился для многих репрессиями, ссылками и всеми несчастьями, которые даже невозможно было придумать. Большие крепкие семьи, в которых были сильные сыновья, работящие и хозяйственные, попали под сапог бездельников и горлопанов, сумевших сыграть на своей бедности и незанятости, роль борцов за справедливость, ставших у руля раскулачивания таких крепких и в тоже время беззащитных семей. С их точки зрения иметь коней, коров, зерно для посева – это уже было преступление. А дома! Дома, которые деды и отцы строили для больших семей –просторные, светлые, с амбарами, крепкими конюшнями и коровниками, на которых работали от зари до зари всей большой семьей, слаженно и ответственно, в один день оставались разграбленными и опустошенными. Открытые ворота, двери дома, валяющиеся вещи, их не разрешили забрать с собой. Потом эти вещи соберут новые хозяева, будут примерять, радоваться обновам, будут засыпать на постелях, которые еще хранили запах и тепло той, другой, семьи.
А та, другая семья, в вечернем свете луны, пыталась найти в кустах себе и своим детям местечко, где можно было бы сомкнуть глаза до утра. В таких чувствах и отчаянии оказалась молодая женщина двадцати двух лет с четырьмя детьми погодками на руках. Знаешь, а ведь она родилась с тобой в один день, с разницей в сто лет и звали ее Анна, как и тебя. Такая же красивая, синеглазая, с черными косами и с веселым характером. В свои шестнадцать лет она была умелой хозяйкой, мастерицей с доброй душой, что и не удивительно в большой крестьянской семье - восемь братьев и сестра. Родители жили своим кланом, много трудились, жили зажиточно. Засватали, полюбились и жили счастливо недолго. Шли перемены. Касались они не только городов. Но и сел, кормивших эти города. Как в страшном сне, перед ней проносились картины раскулачивания – люди с оружием, выстрелы в потолок, подвода, на которую садилась ее новая многочисленная семья. Свекровь крикнула конвоиру, когда он пытался молодую женщину с малышкой на руках и тремя чуть большими детками, вцепившимися в ее юбку посадить в телегу –«не нашей крови она». Тем самым спасла ее от дальней дороги в Сибирь, спасла этих детей от смерти в теплушках, петлявших по новой, набирающей обороты немыслимой жестокости и увозившей в глубину сибирских морозов, стране. Стране Советов, стране нового мира, стране, в которой должна была расцвести справедливость, равенство и братство. Ее мысли снова и снова возвращались к любимому мужу - если бы он был с ней! Совсем недавно она осталась вдовой, с четырьмя детьми – две девочки и два мальчика, сейчас они лежали, прижавшись друг к другу, как щенки, согревая друг друга и посапывая в своем тревожном сне. А напротив кустов, в которых они лежали, был их дом, светились окна и в них мелькали силуэты новых хозяев, хозяев жизни! Утром нужно вырыть землянку! Если пойдут дожди, дети могут заболеть. Боже, ничего нет - из посуды, из вещей, нет еды…Буду просить и умолять, чтобы хоть что-нибудь дали, надо накормить малышей…Чем? С такими мыслями она дождалась рассвет, какая-то женщина пошла доить коров, их коров…Нужно попросить молока детям…и лопату…копать землянку…За что, Боже!? Оставить сирот без дома, без хлеба, без одежды. Вот так пришлось жить ради детей, рыть землянку, просить милостыню, стирать вещи новым хозяевам за кусочек хлеба, который она отдавала малышам. Каждое утро она просыпалась и вслушивалась в дыхание – живы или нет и только тревожная мысль, что им дать поесть, ни на минуту не покидала ее. Самое страшное время года была зима. Дети начали пухнуть от голода, горячая вода, из снега вместо еды, не утоляла голод. Однажды в зимний вечер она услышала скрип полозьев и выглянула наружу. Сани стояли напротив нее, белая лошадь, дыша паром, поглядывала на мужчину, который возился в санях. Это был ее ангел-хранитель, ее двоюродный брат, он вернулся издалека и узнал о ней и ее бедственном положении, собрался в дорогу и, хотя собиралась метель, его добрая душа рвалась спасти детей. «Давай мне самого слабого ребенка, у нас с женой нет детей». Припасы, которые он оставил позволили им выжить до первой травки, а потом и до первого урожая. Весной он приехал еще раз и устроил ее на ток, готовить обеды. Жизнь стала легче. Все годы своей жизни она по воскресеньям стояла в храме на коленях и просила прощения у мужа и Бога, что отдала свое дитя.
«Мы из породы сильных. У нас все получится!»