А рядом был „Спас на крови“
у кружев старинной ограды,
и сад, и волшба листопада,
и первые громы любви.
И тысяча тысяч надежд
огромными стаями листьев
взвились над землей и повисли,
почти как библейская весть.
И ангелы, крылья сложа,
смотрели украдкой, как дети,
за таинством таинств на свете:
к душе прикасалась душа.
Со дна позабытых веков
мистерий видения плыли.
Мы воздух пригоршнями пили
любовным напитком богов.
Как вспомню, как вспомню тот миг,
так волны накатят, накатят,
отчаяньем душу охватит,
и в клекот уходит язык.
И снова безумным орлом
всей мукой, и страстью, и кровью
кружусь над разбитой любовью,
как над разоренным гнездом.
Взываю к святым образам,
и криком последним, и стоном
над пеплом, над прахом взметенным
молюсь — и не верю глазам.