Сколь тебя ни учи, всё равно ты помрёшь полудурком.
Сколь петель ни плети, всё равно позакрутятся в плеть.
Вот ваш новый тапёр - он сыграет вам новую "Мурку".
Отменяется рейс, на который я должен успеть.
Чёрт качает луну, вой полкана плывёт над полями.
Полбутылки на ужин - и я уже полупоэт,
и игрушечный маршал над картой воюет бровями,
и полкан воет так, что не пишется слово "рассвет".
Я, конечно, не Блок, и не вижу ни пса, ни Исуса,
и двенадцать моих встали намертво и не идут.
И стокгольмский синдром выручает обычного труса,
и игрушечный пони приносит игрушечный кнут.
Если долго смотреть, то тогда отвернётся и бездна,
если Бог нас не выдаст, то так нас никто и не съест.
Отменённый парад ходит взад и вперёд у подъезда,
своей пятой стопой отбивая чужой анапест.
В вашем солнечном городе слишком отчётливы тени.
В ваших жарких объятьях я только впустую измок.
Я не только не Блок, но похоже, не очень Есенин.
И, конечно, не Пушкин, чей дядя чего-то не мог.
Половину не смог, потому что не сильно хотелось,
а другую не смог, потому что не очень моглось.
Он совсем молодой, а уже как-то всё и допелось,
и поэтому пуля его пробивает насквозь,
и поэтому Моцарт не может и слышать мелодий,
и поэтому так и звучит колокольный трезвон...
И, прищурившись, смотрят с иконы Кирилл и Мефодий.
И пилот отменяет их всех и идёт на разгон.