На заборе чешет клювом перья воробей.
Кот прижался к траве точно хорь — не видать.
Задом задрожал, уши косо прижал,
юркнул на забор, да только когти обломал,
кувыркнулся и досадно так —
в крапиву — шмяк!
— Ты смотри как не везет! — говорит Пантелей, —
Сразу видно дикий зверь, соображения нет.
Слышь, Егор, скоро там у нас кончается обед?
А то я свои часы петуху надел —
от орет он как попало, видно спятил совсем.
А по улице бежит босиком пострел.
Привязал на нитку впереди стрекозу.
— Ну-ка, дай-ка сюда, — говорит Пантелей.
Стрекозу — себе за пазуху, и гривенник дал.
— Всё, хоккей, беги себе дальше. Я купил, ты продал.
— Вот как, Егор, надо деньги ковать.
Нынче-то стрекоз за рупь в аптеке берут.
Делают из них стрекозиновую мазь.
От склероза помогает, а за штуку — рупь!
Я и подрядился им стрекоз поставлять.
— Брешешь, — говорит Егор. А сам ёрзает весь:
«А с чего бы он пострелу-то гривенник дал?».
— Да ладно, кто тут будет брехню эту есть?
Да ан только вот назавтра Егор-то пропал:
на болоте с простынею все стрекоз снимал.
Наготовил сорок штук, на бечевку связал,
и в аптеку несет:
— Где тут делают мазь?
А там уж знают, говорят:
— Да ты их всех помял.
Не годится твой товар. Вон, на стрекозах грязь.
А нам чистые нужны. Таких у нас — завал.
Тут обратно Егор бежит, пылью пылит.
— Что ж ты, Пантелей, меня не предупредил?
А тот ему говорит:
— Тут, Егор, не до тебя.
Мне сейчас, брат, надо у козы рога пилить:
заказали порошок, чтоб лечить твой дурнит.