CCCLX
Про Суфизм теперь расскажем,
Море грязи где пролито.
Умному легко покажем
Как собака там зарыта.
Дьявол – главный Тариката
Враг всегда. И там лопата.
Дело может поручит
И «алимам», так и быть.
Знаньем трудно превзойти
Люцифера. Знавший – знает
И шайтаном называет
Жертву эга для примера.
Дьявол Битву проиграл
Эгу. И – шайтаном стал.
CCCLXI
И позволить там кому-то
В этой Битве преуспеть –
Пусть секунда, пусть минута –
Он не может захотеть.
Павший жертвой эгоизма,
А совсем не альтруизма,
Дескать, Богу поклониться
Может он, лишь так молиться.
Без молитвы обойдётся
Нашей Бог, пусть жестковато,
Не нужна мне та лопата,
Жёстко пусть сказать придётся, –
Не молитвою сильны,
А покорностью верны.
CCCLXII
Юзаккихим – говорили,
Коранический Аят.
И его мы не забыли.
О суфизме говорят.
И не кто-нибудь – Сам Бог.
Юзаккихим – кто так смог?
Поручил Пророку только
Ту задачу. Разов сколько
Он в Коране говорил –
Бакъара, Али Имран,
Джумгъа этим двум придан.
Может, «лишнего хватил»
Наш Аллах «не зная правды»?
Кривды молкли все петарды.
CCCLXIII
Тарикат – это дорога.
Путь особый. Для того,
Кто живёт познаньем Бога.
Не расскажешь вмиг всего.
Чтобы Вирды Тариката
Претворять, скажу, ребята,
Нужен будет человек.
Держится на этом век.
Должен быть особый он,
С достоверным разрешеньем
И способным на ученье
Нас с тобой. Таков Закон.
И способности там мало –
Разрешением забрало.
CCCLXIV
Если же без разрешенья
Вирду будет обучать,
То, скажу без сожаленья,
Гибнут оба духом. Встать
После, видно, не придётся.
Смертью в мрак уж окунётся.
Тарикаты, что Пути,
Много их. Начнём идти.
В каждом будет вирд особый,
Что задание иначе,
Следовать ему тем паче,
Люди мы, а не коровы.
И коров я уважаю,
Смысл там другой вставляю.
CCCLXV
В Тарикатах есть Имамы.
В каждом там, понятно, свой.
Как в Мазхабах, будем прямы,
В этом мире под луной.
Шах Мухаммад Бухари
Был Имамом Накшбанди.
Шазилии Тарик;т
Абуль-Хасану был рад.
Кадирия – Абдул-Кадир,
Зухадийский – был Гъазали,
Верностью уже набрали.
Есть Аллах, Его макъадир.
И цепочку все имеют
До Пророка первым. Веет…
CCCLXVI
От него цепь непрерывно
До последнего доходит
Шейха нынешнего мирно,
По земле живой что ходит.
Быть звеном цепи обязан.
А иначе – был наказан.
Сильсиля та Цепь зовётся,
То запомнить нам придётся.
Звенья связаны друг с другом
Непрерывно и навек,
Чтобы понял человек,
В соснах трёх ходивший кругом.
Чтобы Свет Аллаха взять –
Правил много соблюдать.
CCCLXVII
Тарикатов цель – одна,
Что познанием зовётся
Бога Вечного. Она
Квинтэссенцией привьётся.
Можно Путь преодолеть,
Разным средством преуспеть.
Есть троллейбусы, авто,
Не забудем мы про то.
Поезда есть, самолёты,
В море ходят корабли,
И пешком, порой, дошли.
В общем, хватит всем работы.
Путь какой там не избрать –
Всё познаньем Бога звать.
CCCLXVIII
Лишь к Всевышнему Аллаху
Тарикаты все ведут,
Подготовив эту плаху,
Сделав весь напрасным труд
Нафса нашего с шайтаном.
Этих двух там вечна рана.
Шариат там в деле нужен,
Ранг его всегда заслужен.
Не советую глупцом
Быть – что двойней их считает,
Значит, суть не понимает,
Не оставим на потом.
Разделять их – враг придумал.
Только так. А ты как думал?
CCCLXIX
Шариат – это слова,
Что устами говорятся.
Тарикат – это дела,
Телом соблюденье, братцы.
Хакикат же – состоянье
Всей души, его призванье.
Единеньем первых двух
Третье радует наш слух.
Магърифат – познанье Бога –
Цель служения Ему…
И познанье, посему
Знаний истинных дорога.
Так в хадисе сам Пророк
Нам сказал, понять кто смог.
CCCLXX
Омовенье Шариата
Есть абдез и таямум.
В Тарикате же, ребята,
Навиваньем горьких дум –
Кто не следует страстям,
Омовенье это там.
Хакиката омовенье –
В Абсолютном очищеньи
Сердца – там Один Аллах.
В сердце нет уже другого.
Как же уровня такого
Мог достичь, что глиной в прах
Был когда-то сотворён?
Тарикатом доведён…
CCCLXXI
У алимов по-другому,
Есть спина и есть живот,
Объясняли по-иному.
Есть душа и тело. Вот.
Шариат корабль, может?
Тарикат волной поможет,
В море буйном жемчуг есть,
Хакиката место здесь.
Чтоб жемчужины достичь,
Шариат-корабль нужен,
Поиск будет так заслужен,
Затянулся что-то спич.
Совершенством Шариата
Дверь хотят закрыть, ребята.
CCCLXXII
Шариат коль совершенен –
То зачем идти к врачу?
Тарикат был неизменен:
Как лечил всегда – лечу.
Что ещё мне там сказать,
Как больному указать?
Знай одно, без Шариата
Не бывает Тариката.
А вот быть наоборот
Может просто. Видел это,
Видит это вся планета,
Крик восторга издаёт?
Лишь всегда Ислам живой
Под овации. Такой.
CCCLXXIII
А без Тройки тех оваций
Не дождётесь. Не шучу.
Сквозь преграду перфораций
Истиной всегда дойду.
В Тарикат хоть не зовут,
Каждый сам решает тут,
Кто желательным считает,
Кто-то фардом называет.
Но для суфия был фард.
Остальным – кому как надо,
В каждом деле есть преграда,
Лишь один на миллиард.
Указанием Пророка
Похоронен, как дорога…
CCCLXXIV
Чтобы сердце нам очистить
От болезней бесконечных,
Что придётся перечислить
Маршем правды для беспечных.
Зависть там и напоказ
Совершенье дела сказ.
Слава и блага мирские,
Знают все они какие,
Возвеличиться над всеми…
И запретного деянья
Там полно для покаянья.
Нужен здесь Наставник в теме.
Все Суфийские Имамы
Заявляют это прямо.
CCCLXXV
И Коран, хадис Пророка,
Сунной что привычно звать,
Для прозорливого ока
Подтвержденьем слов опять
Станом выше что сказали.
Так к леченью обязали.
Муки ждут, уже не дети,
Непростые в Дальнем Свете.
В общем, нужен Муршид там,
Очищением чтоб сердца
Приоткрылась счастья дверца,
Прямо поясняют нам.
Муршид приведёт к Аллаху,
Что наставник. Горе краху.
CCCLXXVI
Тот, кто к Шейху не пойдёт
Излечиться от болезней,
Видел в жизни – пропадёт.
Слушать нам Святых полезней.
Даже тысячи из книг
По Исламу он постиг.
И, как врач, что книги знает,
Только силы не хватает
Вылечить её – финал.
И факих ему подобен,
Коль Святой там неудобен.
Шагърани примером дал.
Богослов-законовед
Был факих, то знает свет.
CCCLXXVII
Не факиха здесь унизить
Цель стоит, а разъяснить.
Знающего вновь возвысить,
Тарикатом осветить.
В каждом деле будет спец
Только свой. Такой конец.
Плотник стул нам смастерил,
Профи в деле своём был.
И любитель молоток
Взял там доски постругать.
Что там дальше объяснять?
И известен всем итог.
В каждом деле только так.
Неумеха. Иль мастак.
CCCLXXVIII
Точно так – в богослуженьи.
Тариката коли нет –
Нету силы притяженья.
Хлеб простой там на обед.
Коли избранным рождён –
От всего освобождён.
Остальным – идти придётся,
Перед Муршидом прогнётся
Враз колено, правда здесь.
И Мазхабы все Четыре
Поднимали эти гири.
И алимов много есть
Там великих, что в Суфизме
Расцвели четой харизме.
CCCLXXIX
Все Имамы – в Тарикате.
Кто-то – раньше, кто-то – позже.
Лишь жалели об утрате
Времени, зажав те вожжи.
Уж на что Абу Ханифа
Был аскетом, знаем, лихо –
За два года он принял
Тарикат. Счастливым стал.
Принял от ученика
Шариатского познанья.
И достойно то признанья.
Не дрожит уже рука.
Говорил, что годы эти,
Два последних – лучши в свете.
CCCLXXX
А иначе бы – погиб.
Что в духовном смысле будет.
Как Имам он знаменит,
И народ уж не забудет.
Кут, что пища, – вида два,
Проявленьем естества.
Пища явною бывает,
Скрытой дело завершает.
Явной пищей тело движет.
Скрытой движутся сердца,
Души в мире без конца.
Умный то себе запишет.
Души, вечно что живут,
Их очистить нужно тут.
CCCLXXXI
Только нафс там в теле есть,
И зови животным духом,
Эгом называли здесь
Обладающему слухом.
Много у него имён.
Хоть один всегда был он.
Прихотью живёт у тела,
Нет до остального дела.
И к плохому призывает,
Все Аўтады говорили
И Имамами твердили,
И Султанов подтверждает
Эго вновь Квартет опять,
Будем дальше продолжать…
CCCLXXXII
Нафс – прибежище плохого,
Даже дьявола приют.
Не найдёшь врага такого,
Даже дьявол слабнет тут.
Нафс для нас – всего опасней,
Даже дьявола ужасней.
Тёмной комнатой считай –
Зикром лампочку включай.
Был – аммара, стал – ляўуама.
Первый уровень – второй.
Дела ход пошёл собой.
Отворилась сердца рама.
Хоть начало то Пути,
Всё ж, приятнее идти.
CCCLXXXIII
Мадад мёртвых оживляет.
Кто остался мертвецом –
Никогда и не узнает
Вкуса жизни он потом.
Был не нужен Тарикат?
Этому я только рад.
Суть свою определил
И собой заполонил
Площади совсем другие.
Здесь не нужен посторонний,
Многочисленносторонний.
Правила всегда такие.
Не находит? Не искал.
И судьбу свою соткал.
CCCLXXXIV
Иногда хоть отрицали
И Великие, порой,
Не того коль увидали
Под «суфийскою» хиркой.
Псевдошейх заполонил,
Свет собою преградил.
Он мирским живёт, купаясь,
Тарикатом прикрываясь.
У него ученики
Могут быть толпой огромной,
Многочисленной и томной.
Только вот для той реки
Нет дороги в Океан.
Лишь фантазии стакан.
CCCLXXXV
Шейх Амин тогда вначале
Тарикат не признавал.
И Хасан Хильми, слыхали,
От «святоши» убегал.
Встретив Истину – примкнули.
Тарикатом протянули
Свет Пророка от Аллаха.
Так ожила сердца птаха.
И сейчас могу понять,
Кто, на опыт полагаясь,
Отвернулся усмехаясь,
Нигилизмом отрицать.
Большинство же – не такое, –
Зависть гложет. Там другое.
CCCLXXXVI
И для них поблажек нету,
Муташейхом оправдать
Ту несчастную планету,
Что звездой себя считать
Продолжает упоеньем.
Царь Святых не оживит,
Потому Аллах сердит.
Как им хочется толкуют –
Пусть Коран, хадис Пророка,
Выгодою кривобоко,
Потому не забалуют
В Судный День и на земле,
Мегаполисом в селе.
CCCLXXXVII
И Пророк им «не докажет»,
«Не докажет» и Аллах.
Ничего Аллах не скажет –
В Ад отправит в кандалах.
Со Святыми враждовали? –
На войну они попали.
И войну им объявил
Бог Великий. Час пробил.
Тот хадис-къудси Бухари
Знает каждый повсеместно,
И напомнить нам уместно
Антарктиде и Сахаре:
Кто без веры умирал –
Вечность Ада открывал.
CCCLXXXVIII
Ярый будет лицемер
И завистник осторожный.
Посмотрел таких в пример,
Предсказал исход возможный,
Обязательный почти
Неприятием Пути.
Нет желанья – отвернись.
И молчаньем не ленись
Многобожием считать
И неверием попутно,
Говоря о том прилюдно –
Арасатом ожидать.
Там Аллах нас всех рассудит
И зарвавшихся остудит.