Но в один прекрасный день прогремел гром среди ясного неба.
Нет, нет, еще не произошло ничего плохого ! Просто пришла разнарядка из министерства, нужно в сжатые сроки освоить и приступить к выпуску нового изделия.
Нового, сложного, требовавшего и расширения и увеличения, и дополнительных рук.
На вновь созданный участок конечно же бросили Сашку. Вот тебе и карты в руки:
молодой, энергичный, грамотный - проявляй себя !
Создали даже новое бюро для " этого дела ", снабжение, оснастка, кадры.
Приняли множество новых людей, у " старых " своей работы полон рот !
Сашку уже не застанешь в тех.бюро рядом с женой. Уже не до чаепития с анекдотами и любованием своей ненаглядной. Да и домой вместе уже не уйдешь,
обстановка все чаще требует сверхурочных усилий.
Сроки и план как всегда не втискиваются в рамки обычного восьмичасового рабочего дня.
И начальница цеха, найдя прекрасный предлог, стала задерживаться на работе все чаще и все дольше, назначая совещания на уж совсем нерабочее время !
Для нового бюро выделили самую большую комнату, обставили всем необходимым.
Сашка мечется между участком и этой комнатой, еще не чувствуя в ней свою погибель. Новые люди стали занимать все его время и жена незаметно отходит на второй план. Она теперь уже одна возвращается домой, в свою уютную комнату в уютном общежитии, готовит ужин, разговаривая с молчащим трансивером и ждет Сашу.
Он возвращался поздно, уставший и взволнованный, за ужином взахлеб рассказывая как идут дела - на работе-то уже не поговоришь даже !
Все чаще в его разговоре мелькает новое имя - Гузель...
Гузель сказала, Гузель посоветовала, Гузель помогла...
А однажды он вернулся пьяным. Не так, чтобы, но заметно сразу и на недоуменный вопрос непривычно грубо ответил, что, мол, тебя не касается !
Как это ?! Всегда все касалось и вот ?...
Она проглотила обиду, как смогла, промолчала. Только посуду в этот раз мыла дольше обычного.
Да еще девчонки в тех.бюро начали хихикать и напоминать, что Сашка опять пробежал мимо и даже не заглянул, деловой !
А чай в бюро теперь пьет, а не с нами. Гузель там всем заправляет, и откуда взялась такая ?! Говорят, c " улицы " взяли, но деловая !
Как и догадался проницательный читатель, добром для Сашки это не кончилось.
Татарочка... Не скажешь, что красавица, но волосы черные, таких и не встречал.
А имя ! Как музыка - Гузель ! Не то что там, Вань, Мань... И голос, низкий, тягучий, тоже как музыка. Глаза сквозь очки кажутся еще больше и смотрит она на него так долго, не отрываясь, словно книгу читает-перечитывает. Над шутками его не ржет как лошадь, только уголком рта покажет, что поняла, оценила.
И такая реакция Сашке дороже почему-то.
" Банальный служебный роман ", - скажете Вы и не ошибетесь. Но одно дело, если это в кино и ты следишь за событиями с семечками во рту, и совсем другое, если на расстоянии вытянутой руки в жизни.
На Сашкину жену уже больно смотреть, ее голоса давно уже никто не слышал.
В то время были в моде всякие профкомы, месткомы, парткомы. Дошло до того, что его вызывали, воспитывали, что-то объясняли. Он молча выслушивал, ничего не отвечая. Вызывали даже ее. Гузель по-своему, уголком рта, показывала свое отношение к говорящим и только чаще обычного поправляла очки.
Вернувшись из отпуска, я не обнаружил ни того, ни другого, ни третьего.
Сказали, что им подписали освобождение, не дождавшись окончания срока отработки. Гузель попросили тоже, по собственному.
" В семье не без урода ", - резко подвела итог на общем собрании коллектива " Мама ".
Уже Горбачев затеял перестройку, которая свелась к тому, что одно за другим стали сворачиваться производства. Дошла очередь и до нашего. Дружная семья распадалась и рассыпалась, по образу и подобию Сашкиной семьи.
Прошло несколько лет как неожиданно позвонил Сашка.
- Привет ! Я у вас в городе, приехал навестить дочь. Хотел встретиться с тобой, но завтра уже уезжать, не успеем. Адрес свой скажи, я напишу.
Я растерялся, не зная как спросить... Он опередил меня, пытаясь облегчить любопытство:
- Да, развелись. Алименты плачу, сын у меня. А тут, у вас - дочь.
Работаю, кручусь. Ты не осуждай меня ! Так вот, не получилось, ни здесь, ни там. Адрес диктуй !
Я медленно проговорил адрес, повторяя каждое слово дважды. Но почувствовал, словно увидел на расстоянии, что Сашка ничего не записывает.
А когда в трубке раздались гудки, облегченно вздохнул.
Зачем ? Зачем он позвонил ? Что хотел сказать или услышать ? Или, уже позвонив, понял, что не найдет у меня ни сочувствия, ни понимания, ни жалости ?
Или постеснялся откровенничать при Гузели ? Звонил-то он от нее, больше неоткуда.
Как бы там ни было, о нем я больше не слышал. О той, кто разбила ему все на свете - тоже. Хоть и живем в одном городе...
Я вспомнил о нем случайно, как-то проезжая мимо завода, на котором прошла наша молодость. Заброшенные здания, пустынная территория. И поломанные судьбы героев тех лет. Сколько их...
Вспомнил и решил обязательно об этом написать. И пусть Сашка не гордится, что это о нем ! Это - не о нем !
Это о времени. О времени, когда казалось, что до коммунизма - рукой подать !
И до счастья - тоже.
*****