«Жил на свете Хаим, никем не замечаем…»
И прямо скажем – плоховато жил.
Питался зачастую только чаем.
А денег – и копейки не скопил.
А сколько было у него детишек?
Их было… то ли пять… а может, шесть.
Короче, много было ребятишек.
И все галдят, орут и просят есть.
Они там где-то комнатку снимали –
Сам Хаим, дети и его старуха мать.
А комната была в полуподвале –
Ни воздуха, ни света не видать.
Хотелось бы квартирку попросторней.
А то на всех, считай – одна кровать!
Да не с его зарплатой смехотворной
Ещё и о жилплощади мечтать.
А у детей – то сопли, то ангина.
Худые, бледные – не дом, а лазарет.
Кого позвать? Врача? Или раввина?
Раввин придёт. А на лекарства денег нет.
– Азохен вей*! Такая нищета!
Болеют дети – на воде и хлебе.
А дома – теснота и духота.
Что делать? Хоб рахмонес*, ребе!
– Жилище предоставить вряд ли сможем.
Квартир свободных, к сожаленью, нет.
Но детям, разумеется, поможем.
Послушай, Хаим! Дам тебе совет.
Пройдут у них болячки, может статься,
И от рахита вылечить легко –
Детишкам надо правильно питаться!
Давать им надо козье молоко!
Да, это средство – лучшее на свете.
И надо действовать, а не пускать слезу!
От молока твои окрепнут дети.
Ты, Хаим, заведи себе козу.
– Козу? Ай, ребе, ты с луны свалился?!
Где взять? И где держать?!
– А прямо тут!
Иди к соседям. Я договорился.
Козу дадут. И денег не возьмут.
Ну, коли так – придётся потесниться.
Козу впихнули в комнату, и вот –
Там, где и людям-то никак не разместиться,
Ещё животное строптивое живёт!
Бывало, окружающих бодала,
Копытами брыкалась, егоза!
Нет, ну, конечно – молоко давала.
Но мало. Не корова же, коза.
А шерсть воняет (если б это только)!
С козою жить ужасно нелегко.
Ещё же ведь – пардон – навоза сколько.
Но… дети. Им же нужно молоко…
Вэй’з мир*! И так промаявшись полгода,
Уже был Хаим ничему не рад.
И ждали все печального исхода…
Ведь это же не жизнь, а сущий ад!
И Хаим снова побежал к раввину,
А тот, узнав в чём дело, заорал:
– С ума сошёл? Держать в дому скотину?!
Верни её назад – туда, где взял!!!
И через день, проветрив помещение,
Довольный Хаим всем соседям говорил:
– Ай, ребе! Вот же мудрое решение!
А я – шлемазл*! – не сообразил:
Убрать козу – и в комнате просторно,
И свежий воздух, чистота и тишь.
Отпразднуем! Я всех прошу покорно.
А мама делает уже «гефилте фиш»*!
...
История давно минувших дней.
Такой провинциальный анекдот.
Но ведь и в наше время – ей-же-ей –
А применяется эффектный способ тот.
Не верите? Так я напоминаю:
Тому уже, вообще-то, много лет –
Когда на входе в городском трамвае
Поставили билетный турникет.
Мол, мы от безбилетников страдаем,
Убытки страшные мы терпим из-за них.
Теперь же их не будет – обещаем.
Не надо контролёров никаких!
Смелее, пассажир! Всё будет классно!
И ты на неудобства не гляди!
В теории, конечно, всё прекрасно:
Отметил свой билет и проходи!
Но стало медленнее всё, по крайней мере…
И, в общем-то, понятно почему:
Вход раньше был во все четыре двери,
Теперь в одну, причём по одному.
А если с багажом? Не протолкнуться!
А что же «зайцы»? А на них управы нет –
Умеют, стоит только отвернуться,
И подлезать, и прыгать через турникет.
А снег? Мороз? А если непогода?
А если не сработает билет?
И продолжалось это не полгода.
Почти – представьте! – восемнадцать лет!
Стояло и дорожное движение,
Поскольку сам трамвай мешает всем.
И наконец-то лопнуло терпение –
Убрали турникеты насовсем!
– Вход во все двери – мудрое решение:
Проходу не мешает турникет!
И ускоряется дорожное движение,
И больше пробок на дорогах нет!
Всё! Улица свободна и прямА!
И не ползут машины, как улитки!
– Но, как же «зайцы»? Так и ездят задарма?
– Да и плевать! Не велики убытки.
...
Как люди станут недостатки замечать –
Вот тут-то метод-то козы и нужен.
И ничего не надо улучшать!
Ты сделай так, чтоб стало ещё хуже.
А взвоют – просто отыграй назад.
...
И как же дурень Хаим будет рад!
___________________________________
Слова, отмеченные * (идиш):
Азохен вей – здесь: ох и ах!
Хоб рахмонес – имей сочувствие
Вэй’з мир – Боже мой!
Шлемазл – здесь: неудачник, недотёпа
«Гефилте фиш» – фаршированная рыба