Апокалипсис

 
      Проснулась среди ночи. Показалось, что нахожусь где-то в другом мире – телевизор бубнил, что надо сидеть дома и не сметь выходить на улицу. Сразу всё вспомнила – карантин.
   А так хотелось вылететь из метро и поцокать каблучками по брусчатке Красной площади или погулять по скверу около Большого театра, или вечерком пройтись по Никольской, как во время Чемпионата мира по футболу. Эта улица тогда была украшена гирляндами, сверкала и переливалась разноцветными огнями. Всем было весело и радостно!
Господи! Как мы были беззаботны и счастливы! Встречались, обнимались, целовались, жали друг другу руки...

    Сейчас – всё это – оружие против нас. И если ты любишь родных и друзей, (особенно – родителей) не ходи к ним в гости. Это и есть акт милосердия. В голове зудела мысль: «Придется сидеть – выходить опасно»...
 
    Снова заснула. Приснилось, что из подвортни на Тверской выскочил фашист с автоматом, повесил мне на шею веревку с шестиконечной звездой и потащил... на расстрел или... решил отправить в концлагерь.
Что может быть страшнее?... Оказывается, может – неизвестность.

    Опять проснулась. Воздух стал спёртым, батареи «жарили», как в мороз, можно было задохнуться. Нет, это не было кошмаром – всё так и есть... надо сидеть дома, на улицу выходить нельзя. Открыла форточку, глотнула кислорода и провентилировала лёгкие.
... Уже не хотелось куда-нибудь улететь, как раньше, когда  мы тыкали карандашом в карту и летели туда, куда упирался грифиль, (конечно, немного подкорректировав путешествие в новую страну).
Как же мы были счастливы! Путешествия – это самое большое счастье... после любви, семьи, наслаждений... Общение с иностранцами, познание чужого мира, культуры, красоты – доставляли особое удовольствие.

    И тут ударило в голову, что власть, деньги и всё остальное – ничего не стоят без свободы передвижения, когда ты запрятан в свой кокон. Нет, под замок в камере. Понятно теперь, что такое заключение под стражу – это же абсолютно невыносимо... А на несколько лет?...

    Наступило утро. Мир продолжал жить, он был по-прежнему красив – по небу летели кудрявые белые барашки, огромные крокодилы-альбиносы, сияло яркое солнце... оно по-весеннему грело. Я сидела дома и не понимала – за что мне всё это... Не так уж я и грешна.
   Выпила кофе, доела вчерашние сырники и собралась в деревню. Чтобы забыться, села в машину без компа и связи. Новорижское шоссе пустовало – долетела до дома за сорок пять минут, стараясь не превышать скорость.
    В саду-огороде зеленел газон, жимолость распустила листочки, птицы пели на все голоса. Под окном набухли почки кустов и деревьев, на клумбах цвели удивительные цветы, желтые подснежники и фиолетовые. И только карканье вороны и неприятный голос сойки нарушал музыкальную идиллию. Прогулялась по дорожкам, заложив руки за спину, и опять померещилось... будто меня вывели на прогулку из тюремного каземата.

     Вошла в дом, зажгла камин, налила бокал сухого вина. Выпила и... расплакалась от своего бессилия и случившегося со всем миром несчастья. Казалось, что он со мной говорил: «Воздух, небо, земля, лес и река не нуждаются в тебе – это ты не можешь без нас обходиться. Ты наша гостья, а не хозяйка».