Памяти Полины Кашниковой. Ей было 24.
В первый раз смерть подошла близко, когда мне было четырнадцать. Этот день остался в памяти на всю жизнь - тринадцатое июня. Он был тёплый, по-летнему приветливый и ясный. Папу привезли попрощаться во двор нашего пятиэтажного хрущёвского дома. Мама с бабушкой и немногочисленные соседи стояли у гроба, а я не могла даже подойти к окну, так меня пугал вид смерти. Тогда я не понимала, что это лишь начало.
С того дня жизнь начала меня учить. Время от времени мне приходилось хоронить близких. И всякий раз я оказывалась не готовой к смерти. Последний раз неминучая полоснула по живому, забрав любимого мужа.
В не знакомом доселе состоянии я открыла дверь храма Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. Рядом с другими людьми боль на какое-то время отступала. Очень скоро я приметила, что каждую воскресную литургию в храм привозят девушку-инвалида, совсем ещё подростка, как мне тогда казалось, хрупкую юную барышню, нежный цветок, прикованный болезнью к коляске.
Это была Полина*. Полюшка - так я стала называть мою юную знакомую. Через некоторое время мы подружились. Полюшка - удивительной чистоты человек. Помню, как шла ей белая, вязанная крючком шапочка, подарок мамы. Среди разноцветья женских платков я первым делом искала глазами белый островок девического послушания и кротости - беретик Полины.
При ней всегда была её маленькая ручная сумочка, в которую Полюшка аккуратно и как-то особенно по-взрослому рачительно складывала пожертвования прихожан. Помню, как на одной службе я подошла к её коляске и наклонилась, чтобы обнять, поприветствовать. Но Полюшка строгим видом остановила меня и показала заградительным жестом, дескать, нельзя, служба ведь идёт. Тогда я увидела, как важно для неё общение с Богом. Как-то незаметно для себя моё существо стало набираться нового смысла.
Шло время, я потихоньку привыкала к годовому циклу Православного богослужения. Недели бежали, летели, неслись без остановки, и всякий раз в воскресный день я ждала встречи с приветливой девической улыбкой. Как же мы с ней познакомились?
Я подошла и, обнимая, обратилась к ней по имени:
- Полюшка, здравствуй, малыш!
- Здравствуйте! А Вас как зовут?
Я почему-то не сказала тогда "тётя Света", а несколько смущаясь собственных слов, почти шепнула ей на ухо:
- Фотиния.
И она, как равной, ответила мне с добродушной улыбкой:
- Здравствуй, Фотиния!
Я сразу почувствовала её доброту, трепетную отзывчивость и привязалась к Полине всей душой. Мы изредка встречались в нижнем храме, в библиотеке беседовали о жизни, и всякий раз, троекратно целуя меня по православному обычаю, она серьёзно и светло говорила:
- Здравствуй, Фотиния.
Душа Полины виделась мне открытым миром, ярким, глубоким, правильным, так резко контрастировавшим с таким несовершенным моим. С какой радостью и детской непосредственностью она рассказывала о своих поездках на очередную реабилитацию в далёкий город Петербург или о паломничестве по святым местам. Как сияли счастьем её глаза! С какой уверенностью она говорила, что у неё всё хорошо. Я всегда спрашивала её об этом, и всегда ломаный ручеёк её неустойчивой речи с оптимизмом отвечал:
-Фотиния, у меня всё хорошо!
И я верила ей. Какое взрослое смирение жило в этом хрупком, скованном болезнью большом человеке. Я полюбила её за то, как легко она приняла меня новую, приняла Фотинию всем своим отзывчивым сердцем.
Будни мелькали серостью засвеченной плёнки. Снова и снова я шла в храм и знала, что увижу свет доверчивых глаз. Мы все её любили и становились чище что ли рядом с ней. У храма было своё солнышко на коляске. Оказалось, ей было двадцать четыре. Невообразимое, немыслимое, неумолимое что-то снова изменило этот мир.
В обычный воскресный день в толчее храма я добралась до регистратуры, чтобы подать поминальные записки, и увидела объявление о сборе средств на похороны Полины. Что-то оборвалось в душе сразу.
- Дзынь! - зазвенело само собой, не обращая на меня никакого внимания. Службу в этот день я не слышала, как ни старалась.
Несчастный случай в бассейне. И сейчас саднит сердце. А тогда. Боль вошла в меня, как нож в мягкое. Как же так? Наша принцесса в белом беретике... Когда неприятие сменилось смирением, пришла спасительная мысль: Господь забрал Полюшку к себе, ей хорошо сейчас.
Без громких слов и митингов приход наш заметно осиротел и скукожился как-то. Малая частичка, лучшая из нас, навсегда перешла в иной мир. Смотрит ли с высоты её огромное сердце, улыбаются ли, как раньше, строгие глаза... Может, вспоминает нас, а может, молится обо всех, кого встретила в своей такой недолгой земной жизни.
Незаметно для себя я начинала относиться к смерти, как к естественному переходу жизни в другое состояние, продолжению жизни одной и той же жизни бессмертной неповторимой души.
<07.04.2020>
* - Полина - у героини есть прототип. Полина Кашникова, прихожанка храма Веры, Надежды, Любови и матери их Софии города Кирова, болящая раба Божия, колясочница, трагически погибшая в 24 года. Светлая память! Вечная память!!!