Разбивай меня
на эти чертовы дребезги,
созерцая мои визги и верезги.
Смотри, как скульптура
больше не склеится
в первородную
форму;
как ранее цельному
придется обретать
совершенно непривычную
норму;
как однажды разрушенное
стало не подвластно
деструкции;
как пыль и осколки
больше не часть конструкции,
обреченные в новом сложении
познавать свои новые функции,
— свои новые фикции.
Чтобы в каждой молекуле пыли
виднелись свои амбиции:
одним глотком воздуха
на самое дно твоих легких,
рифмами разлететься по телу,
стать одной из немногих.
Многоликих
и чрезмерно глубоких,
— через которых
внутренний голос
отбивает
эхом,
вечно призывая то к греху тебя,
то к утехам.
И об этом всём беспрерывно
плетёт стихами,
чтобы ураган внутри возрастал,
а волны его не стихали.
Стать вирусом,
который поглощает морали.
Я целая в тебя не проникну.
Пожалуйста,
раздроби меня
на детали.