Нет ничего страшнее крыс,
Голодных, бегающих в бочке
И слышать их предсмертный визг,
Дошедших до черты, до точки.
И также в жизни у меня,
Себе прекрасно зная цену,
Я улыбаюсь и смеясь,
Спокойно выхожу на сцену.
Фиглярство ныне не в чести,
За исключенъем власть имущих,
А мой язык, их боль в кости,
Крысиный визг толпы орущей.
И он, стоящий за спиной,
Их главный крыс с кинжалом острым,
Голодной харкая слюной,
Подаст мне плащ в лохмотьях пестрый.
И нацедит из жилы кровь,
Сгорая пламенно от страсти,
Хотя понятно все без слов,
Что мир развалится на части.
В злодея каждый превращен,
Крысиным ядом заколдован
И в беззаконии закон,
Искать извечно мы готовы.