В глухом закоулке, лицом обратясь на запад,
Напоказ хладнокровный, без очевидных эмоций,
Стоял человек, нахлобучив поглубже шляпу,
Из-под полы продавая остатки солнца.
И если патруль сюда забредал случайно,
И полицейские вдруг подозрительно глянут,
Человек засовывал руку в карман невзначай,
Лаская ладонью холодную сталь "нагана".
Проспекты в нарядных огнях гудят деловито,
Машины ревут, реклама вопит истошно.
Но те, кто в нужде, знали, куда приходить
И приносили последний затертый грош.
Руки к торговцу заискивающе и робко
Тянут, - и пальцы дрожат, словно от невроза.
У него под полой в крохотные коробки
Расфасовано солнце на минимальные дозы.
Говорят, он опять урезает размеры порций,
Говорят, что его запас небогат и скуден.
А еще говорят, будто это последнее солнце,
И когда оно кончится, больше уже не будет.
И когда стало так, что уже не могло быть хуже,
Набежало в проулок как будто случайных прохожих...
А наутро смыло дождем кровавые лужи,
И торговца не стало, и солнца не стало тоже.
Нет, он жуликом не был и вовсе не брал чужого,
Но стократ тяжелее его оказалась ноша:
Солнцем был он сам и себя раздавал понемногу,
Чтобы было светлей хоть чуть-чуть, но как можно дольше.
Говорят, что когда-то звезды горели бесплатно,
Говорят, в этом городе было светло когда-то.
Но всему есть свой срок, и уже не найти виноватых.
Солнца больше нет, ни для бедных, ни для богатых.