/для Вани и Жени/
О Град Давида, сколько сотен лет
Тебя сжигает яростное солнце?
И сколько душ, взыскующих ответ,
Приходят задавать свои вопросы?
Ты милостив, по-царственному добр.
Но в доброте податлив как блудница.
Тебя я помню — под другим углом:
От сарацинов прячась за бойницы.
...Зачем мой долгий путь сюда лежал!?
Ведь рыцарь чаш не проявляет верность,
В Святой Земле не кроется Грааль,
Ты здесь чужой — и это неизменно.
На что твой крест? Кому поможет меч?
Вот девушка со сломанной рукою...
Теперь ее попробуй уберечь
От непокоя, что принёс с собою.
Тебя успел запомнить хорошо,
Худая дочь народа Иудеи
С мечом в руках. поверь, я горячо
О сказанном бездумно — сожалею.
Холодная таверна у ворот,
И ты обрамлена в негодованье —
Так трудно разделить чужую боль..!
Господь в других почти недосягаем.
Пил в кабаке философ и поэт,
Лицо — сплетенье черт неуловимых.
Такие за своих сойдут везде,
Куда бы их пути ни заносили.
Он греческого предложил вина.
О рыцарь жезлов, и тебя я помню! —
Ведомый любопытством в Град Христа
Не воин, не торговец, не паломник.
Под темным небом, средь холмов и гор
мы спорим до ознобного рассвета,
Взыскуя неподдельного ответа:
Так любит ли Господь нас до сих пор?
И должно нам спасения искать? —
Или оно от самого истока
Лежит в руках /не думай потерять/?
Чужую правду не легко принять,
Но страх расплавлен заревом востока
Решить вопрос мешала суета,
И вот опять — Сионские врата.
Март 2020