Сюжет прост, и завязка покажется неуклюжей –
а потом не поймешь, как корежит полжизни лето.
Он не то что несчастлив, но августом стал простужен
и с тех пор различает лишь малые спектры цвета.
Как романтик, свое переживший, бывает горд,
так и он не считает касательных ножевых,
пока кортик способен хранить от любых невзгод,
позволяя побыть еще яростным и живым.
И пусть даже потерь нескончаемых круговерть
заживет под рубцами (подчас самому не верится),
он уже научился: стрелять, забывать, взрослеть
и жить в вечных погонях без права досрочно спешиться.
Но в его голове, но в дурной его голове
кто-то семя забросил, позволив тому взрасти:
нежно-ломкому чувству, что хочется отогреть,
сохранить маяком избираемого пути.
… Не оставить как есть. Самому разжимать в горсти
то, родное, что только порушить, но не спасти.
И он спросит невольно, позволив вопрос-глоток
напоследок – вердиктом, что вырос давно в цене:
– Ну и как называется этот немой цветок?
– Это – искренность, мальчик. На полом, увы, стебле.