Блог Между Ног. Третий сезон, эпизод восьмой. Чума.
Напомни мне через дцать лет, когда события потеряют свою остроту и актуальность, участники будут вспоминать о произошедшем с улыбкой и никто из общих знакомых не сможет сложить два и два. Напомни мне тогда рассказать тебе эту историю снова, со всеми опущенными подробностями, драками, расставаниями, развалом общего бизнеса, сплетнями, разочарованиями, изменами в рамках открытых союзов, с попытками переиначить всё в последний момент, с нервами и азартом.
За несколько дней до Масленицы, когда Пандемия - именно с большой буквы, поскольку она станет одним из важных героев истории, когда Пандемия ещё называлась эпидемией, пугала только мою бабушку и отца, а обозреватели сексуальных приблуд писали о новом документальном фильме о ВИЧ, а не об отмене всех запланированных на весну секс-вечеринок и добровольную самоизоляцию. За несколько дней до Масленицы мы с мистресс Иренушкин сидели в том подпольном заведении, где незадолго до этого я познакомился на гей-вечеринке с девушкой, знакомой Нильса, устроителя тех самых встреч для юных и нежных гомосексуалов. Сегодня же я был здесь, для начала, по делу.
Через несколько недель в этом самом помещении планировалось провести вечеринку на другую тематику. Для чего я, как министр рукопожатий, сводящий вместе людей из одной сферы, но каким-то чудом не слышавших друг о друге, вероятно, потому что каждый из них занят, в то время как я скальпирую сеть, успевая прочитать все возможные секс-блоги одновременно и по диагонали, просмотреть все сторисы всех, кого хотя бы раз целовал в макушку, вот поэтому по всему - министр рукопожатий - я и привёл сюда Иренушкин. Вечеринку устраивала она. Тема - Всадники Апокалипсиса. Ночь приятной боли от самой заботливой домины по обе стороны Валдая и её команды мастеров, её четырёх (пока ещё на тот момент - четырёх) всадников.
После Иренушкин ушла. А я остался со своей новой подругой. Напомни мне через дцать лет рассказать всё, что случилось. По утро новая моя подруга и тот мальчик, поцелуй с которым и познакомил нас на встрече у Нильса, впрочем, за прошедшее время мальчик нашёл свою любовь и теперь, смеясь, наблюдал за нашими с ней нежностями. Под утро я, она и тот мальчик шли к метро. Ты кашляешь? Наверно, от сигарет першит.
На следующий день я слёг с температурой около сорока, горло распухло так, что едва мог дышать и совсем не мог разговаривать, не ел трое суток, но и не чувствовал голода, просыпался лишь для того, чтобы сплюнуть в тазик очередной ком гноя, забивший остатки дыхательных путей, потел так, что толстое одеяло насквозь промокло к утру, а другого не было. Температура никак не сбивалась, аппетит не появлялся, да и появись - даже маленькие адски горькие таблетки проходили со страшной болью даже разжёванные в порошок. На четвёртые сутки увидел на полке антибиотики, оставшиеся после лечения гайморита. Начал пить. Температура спала и я перестал бредить. Решил проверить динамику выздоровления, включив порно. Не вдохновило.
Пробуждение за пробуждением проверки продолжались, и ещё через двое суток я наконец худо-бедно вздрочнул. Ну, значит, поправлюсь.
Почему ты не вызываешь врача? Ты же видела, какая начинается истерия с этой эпидемией. Закроют в бокс, а оно мне надо? Я и так прекрасно самоизолировался. Никуда не хожу, никого не принимаю, рисую тихонечко в мастерской и всё.
И тут объявились мои любимые активисты - ещё одно рукопожатие, ещё один проект с голыми людьми. Всё это время, пока активисты были в спячке, холсты, писанные обнаженными телами участников проекта торчали в моей мастерской. Теперь их надо было вывезти на Завод-34, бывшую фабрику, ставшую теперь пристанищем художников. Вывезти и оформить. Может перенесём? Я тут болею немного. Но дело в том, что за пару недель до этого всё уже переносили. Кураторка проекта имела неосторожность выпить бокал вина, не соблюдая правила приёма антидепрессантов, чуть не впала в кому, начались панические атаки, и она уехала восстанавливаться в Адлер. Если правильно помню, её любимая книга - Чума Камю. Интересно, она теперь будет её перечитывать, находя параллели между героями Камю и своим окружением? Отменить не вышло, со всеми задействованными сторонами, перевозчиками, волонтёрами, владельцем мастерской, со всеми ними была строгая договорённость на определённую дату.
Завод-34. Огромное пространство с кучей художественных мастерских. Какого чёрта я с холстами оказался именно в той самой мастерской, в которой некогда жила Левиаф, молившаяся, чтобы Господь спас мою “грешную душу”. Не думаю, что и вправду молившаяся. Те же четырёхметровые окна с видом на набережную. Белые заводские стены, на которых она хотела, чтобы я сделал роспись. Только теперь девять разных арендаторов со всем их художественным скарбом. Ни тебе надувного двуспального матраца посередине, ни торшера с женским торсом в кубе треснувшего стекла. Только ворох рабочих материалов.
Сижу на кортах, подкрашиваю раму холста, сделанного Нильсом. Другие участники абстракцию своими попами рисовали, а Нильс единственный нарисовал человечка. С глазами, ушами и ЛГБТ-радугой под ногами. Вдруг в мастерскую вваливается толпа людей с камерами, светом и микрофонами. Двое из них встали прямо передо мной: интервьюер и интервьюируемый. Вот так выглядят мастерские в нашем пространстве. Здесь работают живописцы. Можно к Вам обратиться? Ааааа… Нуууу… Как давно Вы въехали в эту мастерскую? Я не здесь, нет-нет. Просто… Вот. Давайте не будем мешать художнику, пойдёмте я расскажу вам про местный театр. Фух. Ушли. С коммуникацией у меня беда. Обнимать, гладить руки, целовать, знакомить людей друг с другом и слушать, как они общаются. А вот говорить нет. Словами через рот это не про меня.
Через пару дней написал хозяин одной их художественных галерей на Лиговском. Страстно хотел, чтобы я организовал в пространстве его арт-галереи мастер-класс художественной порки от Иренушкин. Крест, полосы на жопе и современное искусство. Хорошее, казалось бы, сочетание. Но с чего бы это? Стал расспрашивать людей в поле между мной и этим галеристом, которого лично не знал. Как и зачем он вышел на меня? Откуда вдруг такой интерес к тематическим мероприятиям? Оказалось, что два инвестора, жених и невеста (напомни мне через дцать лет) вложились в открытие этого пространства перед самым началом туристического сезона и даже договорились с турагенствами, что потенциальных покупателей живописи будут возить в это место автобусами. Китайцев в основном. И теперь галерея готова переступить те границы, о которых даже не задумывались, лишь бы пережить этот период.
Незадолго до того, как мы с мистресс Иренушкин сидели в подпольном тёмном и тайном бдсм-баре без вывески и названия, обсуждая детали и зоны, кто, кого и где должен будет бить, унижать и нежно восстанавливать после. Незадолго до этого я работал в другом бдсм-баре, светлом, открытом, называющемся Доктор Моро. Вечеринка Девять Кругов Садо. Организаторы - крупный отраслевой журнал, обозревающий новинки недетских магазинов и несколько секс-блогеров, с которыми я ещё не был знаком лично, а потому и напросился поработать, чтобы получить в свою коллекцию ещё несколько рукопожатий. В начале вечера всем гостям подарили по кляпу - шарик на ремне, на выбор: красный или чёрный. Выбрал чёрный. С одной из организаторок запланировали плотно и продуктивно попить кофе ближе к середине марта. Ближе к середине марта выбираться пить кофе без острой необходимости люди перестали.
Середина марта. Всадники. Всадники пришли в неполном составе, и об этом напомни мне тоже. Вместо подпольного бара - закрытая кофейня прямо напротив Казанского Собора. А ты тоже всадник? Нет. Я же, можно сказать, рисую картины увиденного. Так что сегодня я Иоанн Богослов. Билеты купила лишь половина от выражавших желание прийти, когда о встрече было только объявлено. Из этой половины пришла половина. Но отменять было нельзя: кто-то специально приехал в Питер, чтобы попасть в мягкие руки хозяйки ночи. На входе гостей встречала Чума и капала воском на руки, спину, грудь. Потом перед рассевшимися в круг гостями накрашенного, как шлюха, Иоанна Богослова унижали, разрезали ножом бельё, оставив в лохмотьях, поставили к кресту и выпороли. После чего я уже спокойно рисовал происходящее, поучаствовав только в одном развлечении: хождении босиком по битым бутылочным стёклам.
В следующие три дня в сфере секс-развлечений начал происходить Апокалипсис. Одну за другой отменили все вечеринки, кроме самой главной московской. Её решили делать в формате онлайн-трансляции по билетам. Сорок своих соберётся в маленьком помещении и покажут за деньги всем желающим, как они классно проводят время. Питерское Событие держалось до последнего, но в на четвёртый день и его отменили. Грации вечеринки Назло Маме,только что вернувшиеся из отпуска на Бали, ушли в осознанную самоизоляцию. Но это я немного забежал вперёд, потому что во вторник семнадцатого произошла ещё одна живая встреча. Полиаморного дискуссионного клуба Словами Через Рот. Через рот. Забавно во время пандемии вируса, передающегося воздушно-капельным. Тема встречи: Самодостаточность и Созависимость. Ты придёшь порисовать и поговорить? Поговорить - да. Рисовать не хочется. И так много намечается событий (тогда ещё так думал), да и ученики сейчас появились по скетчингу (на следующий день все ученики отменят наши встречи), отдохну, послушаю истории.
Собираюсь дома на Словами Через Рот. Чёрная водолазка. На столе - кляп из Девяти Кругов. Надену-ка я его в качестве аксессуара, пусть просто на шее болтается. Контекст меняет восприятие. Самые простые объявления о необходимости отойти от края платформы и не садиться на прибывающий поезд звучат угрожающе. Голос такой, что ждёшь: вот-вот объявит что-то плохое. Парочка людей в масках. Ещё парочка почти в скафандрах. Кто-то кашлянул. Остальные прижали ко ртам свои шарфы, собравшие на себя взвесь всех их перемещений за последние три дня. Я же тихонечко молюсь, чтобы то, что я пережил перед Масленицей был этот самый вирус. Ведь тогда у меня выработались антитела. Правда? Я не разбираюсь в этом. Но почему бы нет?
Иду по указанному адресу. Чёрт возьми, опять это странное чувство узнавания, как на Заводе-34. Как же я люблю спустя время и в новом, изменившимся мире, оказываться в тех же местах, где было хорошо, и оказываться там в совершенно другой ситуации. Двухэтажный лофт, сдающийся посуточно. Тот самый, где жила Звёздочка, когда приезжала в Питер. Тот самый, где проводила свою встречу с подписчиками. Прихожу первым. Со знанием пространства занимаю самую удобную точку на балкончике второго этажа. Проходите, располагайтесь, можете занимать всё пространство. А сегодня много будет народу? Солд-аут, все билеты раскуплены. Тщательно мойте руки. Через полчаса пространство заполняется под завязку. Нас ожидают две личных тяжёлых истории выхода из болезненных многолетних созависимых отношений. Но вначале пришедших спрашивают, как они понимают слово Самодостаточность. Опять в голову лезут мысли, что сегодня Самодостаточность - это когда дома есть консервы, крупы и туалетная бумага, вот ты и самодостаточен.
В условиях апокалипсиса я протяну максимум неделю. Из запасов в мастерской: пачка сигарет Космос, если нормальные кончатся. Но дело даже не в этом. Я перестал общаться с друзьями, вести какие-то беседы в чатах, на вечеринках не только не трахаюсь, но и не разговариваю. Только работаю. А теперь не будет и их. Всё моё соприкосновение с миром - должность министра рукопожатий, чашка кофе и внимательно слушать. Должность, теряющая свою важность в условиях пандемии. Тщательно мойте руки. Мир вокруг вас нерукопожатен. И ещё вот эти встречи. На которых тоже молчу и слушаю. Изнутри давит, хочется что-то нести от себя, что-то тоже рассказывать. Но слова подбираются медленно и не к сроку. “Какие рыбы средь глубин свободнее меня?”. Просто случайно соприкасаться плавниками.
Истории двух девушек оказываются тяжелыми, трудновыговариваемыми, требующими перерывов на собраться духом, отчего ни одна из двух историй не рассказывается до конца и собрание превращается в обсуждение фрагментов личных историй всех собравшихся. А что бы мог рассказать я? Только свою историю по другую сторону созависимости. Историю токсичного манипулятора, пытавшегося привязать к себе человека, сломавшего его сексуальность, наделавшего шрамов и расставившего мин для всех, кто приходит на моё место. Ненавидящий себя за это. Панически боящегося нарушить чужие границы и снова сломать человека. Но я уже рассказывал эту историю. Напоминай мне почаще не рассказывать её снова и снова.