Нас обучали выживать – не жить. Нам говорили: «Все друг другу – волки». Не потому ль мы любим витражи, что видим в них себя – одни осколки...
Мы убиваем быстро и легко /с себя начав... собою и закончим/. Привычка – не пьянея – пить Clicquot полезна, только... не для этой ночи. Не помогают дым и алкоголь при джазе нервов и фантомных болях. Слова смешны... молчанье, как Lugol в невинном детстве, раздражает горло.
Мы профи – мы у смерти на счету особом. Бесов знаем поимённо. Привычны, натыкаясь на черту, стирать её... и по своим законам-канонам-гибким правилам играть /арканом старшим – в преф и... дикий покер/. Твой шёпот:
– Как же стрёмно умирать... Я не хочу, – страшней истошных воплей.
Нас обучали силу приручать, бессильных отбраковывая сходу, на молоке обжёгшись, не кричать, а после – никогда не дуть на воду.
Ты не обжёг – ты обнажил до ран, кровящих то к дождю, то к равнодушью. И я с улыбкой /будет новый шрам/ напевом убаюкиваю:
– Слушай, быть может, сказку, а быть может, быль... – и дежа вю навязчиво, как овод в июльский полдень, – в лучшем мире жил такой, как ты, но не искавший повод для каждого безвременного дня... и ад – из ночи в ночь – ему не снился...
Смеёшься:
– Значит, не было тебя поблизости... и мир не изменился, когда тебя не стало... Помнишь, нас учили не привязываться?
– Помню.
– Но опоздали... ведь реальность – фарс на фоне оживающих историй – рассказанных, написанных, уже случившихся и тех, что с нами будут... Твои слова, мол, проклятой душе, с одной лишь верой /без надежды/ в чудо, даётся сила – как огонь и сталь... и – как богов жестоких... древних... шутка – даётся связь...
– А ты в ответ сказал: «Тогда любая временна разлука...
– … иначе будет просто не смешно» - хотел увидеть, как ты улыбнёшься.
– Смотри...
Болит фантомное крыло.
Опять – весна.
Опять восходит солнце...