За окном идёт дождь. Не тот, который перемешан с солнцем, и под который радостно выбегаешь босиком, в сарафане и бежишь по лужам, поднимая салюты тёплых брызг. Этот дождь унылый, холодный и серый. Зарядил он с утра, а значит, будет лить весь день. И никуда не пойти. Даже в сад. Слишком мокро и знобко. Но это там, за окном. А здесь, в горнице, теплынь и электрическая лампочка вполне справляется с ролью заместителя солнца.
Посреди горницы стоит дом. Его построили Ева и Лана из стульев, табуретов, двух покрывал, стёганого одеяла и почти необъятного клетчатого шерстяного платка с бахромой. Двери сделали из крупноформатных книг в твёрдом переплёте. Таких у них много, как "Тараканище" Чуковского. В доме есть где присесть и прилечь. Бабушка разрешила взять подушки. А они у неё большие. Свои.
- Только на пол-то не пуховые (с ударением на "ы") берите, а перовые!
Перовые подушки тяжёлые. Одни в красных с сине-золотистыми турецкими огурцами наволочках. Другие в синих наволочках с таким же, но красно-золотистым, рисунком. Красивые.
Девчонки сидят, помешивают воображаемый чай в игрушечных чашках и обсуждают путешествие Юрия Сенкевича на папирусной лодке "Ра". Смотрели по телевизору, затаив дыхание. Всё в этой истории удивительное и такое... близкое их детским мыслям и мечтам. Люди собрались и сделали лодку из камыша. Связали верёвками и двинули через океан. Просто чтоб проверить, можно ли доплыть до другого берега.
- Интересно, можно сделать лодку из того камыша, который на Самошке растёт?
У Евы горят глаза. Где взять верёвку подлиннее, она уже знает. И доску для сиденья в лодку тоже.
- Наверно, можно. Серпом можно нарезать! Только она маленькая получится.
- Да! Интересно, глубоко там, где он растёт?
- Глубоко. Помнишь, бабушка доставала оттуда гуся, который зацепился лапой за ветки? Ещё говорила, что топко, нога вязнет.
Девчонки приуныли. Такой расклад означает, что до камыша не добраться.
- Ну, ничего! Ещё посмотрим, где камыш растёт, где не так глубоко.
- И зимой по льду можно подойти.
Раздаётся стук по табуретке, конец покрывала приподнимается. В лица дохнуло прохладой.
- Вы там не упрели? Вечерять пора.
Это бабушка.
Ева и Лана вылезают из своих хором, потирают затёкшие колени. Жмурятся от света. Дождь почти перестал.
- Завтра вёдро будет. Подсохнет.
Бабушка знает все приметы, ей можно верить. Завтра точно будет вёдро - ясно и тепло. После ужина Ева идёт посидеть в терраске. Кружкой наливает в высокий прозрачный стакан воды. В терраске прохладно, Ева поджимает под себя ноги на скамейке и смотрит на полный до края стакан. Неожиданно сквозь тучи пробивается луч солнца, уже вечернего, низкого, и попадает на стакан с водой. И так это странно, необычно и волшебно. Ева кладёт руки на стол, подбородок на руки и смотрит, как переливается, преломляется оранжево-розовый свет. Наверно, так же Юрий Сенкевич смотрел на заходящее солнце в океане, думает Ева. Как много историй и приключений у человека, который переплыл океан. Целый океан! Она жмурится и сквозь ресницы кажется, что в стакане промелькнул дельфин, второй. Целая стая. Крохотные. Тут же возникает крохотная лодка из тростника с холщовым потрёпанным ветрами парусом. "А мои истории все уместятся в этот стакан", - думает Ева. Но ей не грустно. Потому что завтра будет вёдро, она пойдёт играть с друзьями, а может быть, и на речку, на бугры или на луга за опятами. И в стакане появятся новые капельки-истории. Из маленьких историй получается маленький океан, он умещается в стакане. Но, может быть, когда-нибудь у неё тоже будет большой океан историй. Своих историй. Как у Юрия Сенкевича.