Дама сердца для рыцаря образ святой,
Что последним в огне обращается в прах.
Та, с чьим именем рыцарь уйдет на устах,
За отвагу и доблесть платя головой.
Честь и верность Гвиневре отдал Ланселот,
Обернулась Елена для Трои концом,
Для Тристана Изольда - терновым кустом,
Своей смертью погиб лишь чудак Дон Кихот.
Странный юмор имеет судьбы круговерть,
И не всем удается найти Дульсиней
Дамой сердца назвал один юный Орфей
Не красотку земную, а матушку смерть.
Её ликом любуешься в свой смертный час,
И поэт, окрыленный Амура стрелой,
Посвятил себя той, кто стоит за спиной,
От рожденья заботясь о каждом из нас.
Смерть - ревнивая дама с тяжёлой рукой,
От неё не укрыться и в землях чужих,
Она пяткой косы может двинуть поддых,
Так что сердце провалится в пятки с душой.
И притом недотрога из всех недотрог,
Что до времени если весь мир упадет
Как гранат перезревший в бесформенный плод
На ладони хозяйке концов всех дорог.
Опьяненный злой близостью кромки меча,
В каждый бой направлялся поэт как в кабак,
Выживая среди безнадёжнейших драк
Оду пел той, кто дразнится из за плеча.
Ни красотки, ни сталь не нашли к сердцу путь
Храбреца, что в лицо самой смерти смотрел,
Он под душем из смол и под ливнями стрел
Шел за той, с кем навечно не страшно уснуть
Неизвестно, удачу поймал он за хвост,
Или смерть забавлялась влюблённой душой,
Вилась нить наглеца в руках пряхи слепой
И дороги не мог он найти на погост.
Сердце билось о рёбер телесную клеть,
Воды Стикса гоняя по заводям вен,
Раз попав в этих глаз упоительный плен,
Не удастся порвать рыболовную сеть.
Уж лицо разукрасили шрамы морщин,
Уже проседь царит в золотых волосах,
Меч и лютню в своих чередуя руках
Шел по жизни со смертью один на один.
Бризом серых пределов омытый поэт
Свои вирши слагал для нее и о ней.
Разрезая стихами гряду серых дней,
Он незримо склонялся под тяжестью лет.
Смерть встречает нас только единственный раз.
Нелегко не ударить пред ней в грязь лицом,
И герой иногда умирал подлецом,
Но никто никогда не получит отказ.
Все когда то умрут, смертных кратки века,
На свидание дам торопить моветон,
Но поэта тревожней с годами стал сон,
Не полюбит, боялся, она старика.
Я прожил свою жизнь, он кричал небесам,
Все что дорого мне - за могильной чертой.
Отпустите меня в чернозём на постой,
Я весь мир готов бросить к любимым ногам!
Мир, набрякнув присутствием смерти, поблёк,
Холод рук на плечах выбил воздух из слов
Обрести навсегда серых пустошей кров
Смельчаку вышел так долгожданный им срок.
Вечных тем незатейлив податливый крой:
У трагедий могильных надгробий конец,
А комедий героев ведут под венец,
Наш финал потерялся в землице сырой.
Не узнать куда дальше вели их пути,
Тайны скрыты за гранью, злословь, не злословь...
Часто смерть побеждает в балладах любовь,
Почему бы хоть раз ей не выйграть в любви?