Оригинал: Иван Жданов
ДО СЛОВА
Ты — сцена и актер в пустующем театре.
Ты занавес сорвешь, разыгрывая быт,
и пьяная тоска, горящая, как натрий,
в кромешной темноте по залу пролетит.
Тряпичные сады задушены плодами,
когда твою гортань перегибает речь,
и жестяной погром тебя возносит в драме
высвечивать углы, разбойничать и жечь.
Но утлые гробы незаселенных кресел
не дрогнут, не вздохнут, не хрястнут пополам,
не двинутся туда, где ты опять развесил
крапленый кавардак, побитый молью хлам.
И вот уже партер перерастает в гору,
подножием своим полсцены обхватив,
и, с этой немотой поддерживая ссору,
свой вечный монолог ты катишь, как Сизиф.
Ты — соловьиный свист, летящий рикошетом.
Как будто кто-то спит и видит этот сон,
где ты живешь один, не ведая при этом,
что день за днем ты ждешь, когда проснется он.
Перевод на английский: Наталья Кузнецова (Маша Ашатан)
TO THE WORD.
You are a stage and an actor in empty playhouse.
You’ll raise the curtain, performing your life,
and tipsy melancholy, like burning rushing grouse,
in the darkness of despair in an odeum will fly.
The spineless orchards are stifled by the fruits,
when your larynx exaggerates the speech
and the tin massacre raises you in a drama, hoots!
to rob, to light up corners, to burn away and screech.
But fragile coffins of unsettled down stall
won’t shiver and fetch sigh and won’t provoke backlash,
won't move to where you hung again all
the speckled mixed havoc, the moth-eaten trash.
And so the parterre is changing to the hill,
whose foot surround half the stage,
you are maintaining a quarrel with this muteness, until
you roll your monologue, like mythical Sisyphus.
You are nightingale piping, which fly on the rebound.
It seems that someone sleep and see the weird dream,
where you are alone always and nobody is around,
The day by day you wait he'll wake up and 'll beam.