А пока еще тихо спит саранча
под мирный стрекот кузнечиков,
под струнные ансамбли цикад,
музицирующие хоры невидимок,
как будто это поют, еще
не съеденные, сами растения.
В каких забытых пустынях
превратятся песчинки
в бесчинствующих пучеглазых
живых врагов всего живого?
Какие грозовые облака
падут на землю кровожадным дождем
из тьмы и тьмы летящих голодных ртов,
нежданных соперников
еще неоперившегося человечества?
Но пока еще тихо спит саранча,
пока еще тоска по мировому господству,
животная жажда съесть навсегда
свой собственный голод
не сплотила ее в живое цунами,
когда в каждом сухом крыле
заиграет зудящий танец с саблями,
и ринется воздушная пехота
сметать с земли все земное,
под самые корни, и тогда всему,
что еще выживет, негде будет
укрыться, кроме как стать
новой почвой для воскресения
безвременно павшей травы…