Нашёл конверт, в щели соседской двери.
Сосед профессор, чалился, уж с год.
Он в лапу брал, в своей учёной сфере,
Ну, и давал в ответ, обычно в рот.
Его мамзель, давно схватила лыжи,
И укатила палки к ним искать.
А вдруг в письме, запрятана сберкнижка?
Ну, я никак не мог его не взять!
На кухне дома, вмазавшись «палёной»,
Разгрыз конверт и трепетно приник
К написанному: «Здравствуй мой Цыплёнок,
Тебя тревожит, вновь твой Озорник.
Ты игнорируешь меня, как твоя мама.
Когда я даже посвящал ей лучший тост,
Она, полёживая гордо и упрямо,
Держала молча свечку, как вопрос.
Хоть здесь и жизнь, которой я не чаял,
Мы, как умеем, боремся с тоской.
Со мной тут кое-кто озорничает,
Ну, как на воле я чудил с тобой.
Недавно вот прошло Восьмое марта,
Так у людей тут столько теплоты,
Весь вечер мне несли, несли подарки,
А я всё вспоминал: «А как же ты?»
Держу в очке, как держит в лапе Сорос
Всю мало-мальски значимую тварь.
На лбу тату мне сделали «ПидОраст»,
По-ихнему, по фене, значит царь!
Слыхал, что "мамок", выпустят обратно,
Нести на воле, свой суровый крест.
Ты, уж пришли какой-нибудь вибратор,
И на беременность с полосочками тест».
...Всю ночь во сне, я видел его жопу.
Как тыкал в неё Пушкин со столпа,
И всё кричал под очереди топот:
«Не зарастёт народная тропа».